Оуэн неустанно пробирался вперед. Человеческая плоть оказалась столь ледяной, что, касаясь ее, он обжигал руки. Инстинкт требовал немедленно убираться вон, однако Оуэн решительно отказывался его слушать. Еще крепче стиснув зубы, он полз дальше и дальше. Руки всякий раз примерзали к обледеневшим трупам, и ему приходилось прилагать немалую силу, чтобы отодрать их, зачастую вместе с кусками собственной плоти. Никакой боли Оуэн не чувствовал и знал: рано или поздно раны непременно затянутся. К тому же чем больше охлаждалась его кожа, тем меньше прилипали руки. Тело уже довольно неплохо адаптировалось к ужасному холоду, а температура его снизилась до уровня, при котором любое другое живое существо не смогло бы остаться в живых. Глаза Оуэна широко распахнулись и застыли в одном положении. Но, как ни странно, он перестал дрожать, а при дыхании из носа больше не шел пар. Оуэн пробирался все глубже и глубже в царство мертвых и чем дальше углублялся в туннель, тем темнее становилось вокруг.
Он слышал, как за ним ползет Хэйзел, однако когда он с хрипом выдавил из себя ее имя, ответа не последовало. По всей вероятности, от холода у нее свело голосовые связки. Так или иначе, обернуться и узнать, все ли в порядке, Оуэн все равно не мог – туннель был слишком узок. И ему ничего не оставалось, кроме как Держать курс к потайной двери.
Внутри стало совершенно темно. Последние отблески света из главной пещеры и лучи, исходящие от силового поля, давно уже перестали освещать путь, и путники погрузились в беспросветный мрак. Слышались лишь хруст и треск трупов, которые Оуэн передвигал с места на место. Казалось, мертвее, возмущенные присутствием среди них живых, зашевелились. Тому, что вокруг ничего не видно, Оуэн был только рад. При мысли о том, что какой-нибудь мертвец вдруг откроет глаза, его охватывал дикий ужас. Случись такое на самом деле, он, пожалуй, тронулся бы рассудком. Есть такие вещи, от которых любой нормальный человек сойдет с ума. Почти уверив себя в том, что из темноты может появиться чья-то мертвая кисть и схватить его за руку или ногу, Оуэн постоянно оставался настороже.
Ему казалось, что мертвые тела давят сверху все сильнее и сильнее. И чем больше он об этом думал, тем больше его охватывала клаустрофобия. Оуэн уже стал сомневаться, что выбрал правильный курс. А если он сбился с пути? В кромешной тьме, царящей вокруг, невозможно отличить одно направление от другого. Вдруг они с Хэйзел, окончательно заблудившись в царстве мертвых, просто ползут по кругу? Ему казалось, что ужасное путешествие слишком затянулось. Казалось, он навечно угодил в ловушку и теперь погребен в аду. Уже давно пора добраться до потайной двери... Но он здесь не один, рядом Хэйзел – эта мысль согревала ему душу и придавала силы двигаться дальше.