Бранд, гигант-норвежец, с сомнением покосился на Фармана, но остальных он, по крайней мере, знал достаточно давно, чтобы говорить без обиняков.
– Мы должны смотреть правде в глаза, – начал Бранд. – Если Шеф погибнет, то погибнет все. Есть много людей вроде Гудмунда, которые всем обязаны Единому Королю и на которых можно положиться как на каменную стену. Но согласится ли Гудмунд сотрудничать с Олафом, или с Гамли, или с Арноддом, или с любым другим королем Дании и Норвегии? Нет. Если он и захочет, ему не позволят его собственные ярлы. А что касается подчинения англичанину… Нет, все держится на одном-единственном человеке. Беда в том, что человек этот безумен.
– Ты уже как-то говорил это, – укоризненно напомнил лекарь Ханд, – и оказался не прав.
– Ладно, ладно, – уступил Бранд. – Может быть, он не сошел с ума, просто со странностями, которые у него всегда были. Но вы же понимаете, что я хочу сказать. Он выиграл много сражений и выжил во многих невероятных переделках. Однако каждый раз словно что-то уходит из него. И это что-то не возвращается.
Задумались все трое слушателей: лекарь Ханд, жрец Идунн, англичанин; кузнец Торвин, жрец Тора, датчанин; провидец Фарман, человек, чьей национальности не помнил никто.
– Он утратил кое-что, когда убил Сигурда, – подхватил Ханд. – Он лишился копья. Никто из нас в точности не знает, как оно ему досталось, но он почему-то очень его ценил. Говорят, что с этим копьем теперь не расстается император Бруно, а Хагбарт рассказывал, что он видел, как эти двое сражались и Бруно ушел с копьем. Может быть, это счастливый талисман, и Шеф его упустил.
Бранд решительно замотал головой.
– Нет. У нас здесь есть знатоки, разбирающиеся в чужой удаче, и они говорят, что Шеф не утратил своей. Он так же удачлив, как и раньше. Нет, это что-то другое. Что-то, связанное с тем, как он сам к себе относится.
– В тот день в Бретраборге он потерял друзей, – снова вступил Ханд. – Того парня из Дитмарша и ратоборца Кутреда. Не может ли он чувствовать… скажем, вину, что он жив, а они мертвы?
Бранду, опытному воину, это объяснение не слишком понравилось.
– Да, такое бывает, – в конце концов признал он. – Но не думаю, что дело в этом. По правде говоря, – он обвел взглядом присутствующих и продолжал: – я думаю, что все дело в этой проклятой женщине.
– Ты про Годиву, жену Альфреда? – спросил пораженный Ханд. Он знал обоих с детства.
– Да. Она разговаривает с ним как с собакой, а он вздрагивает, словно пес, которого все время бьют. Но дело не только в ней. Была еще одна, Рагнхильда, королева Восточного Фолда. Из-за нее Шеф чего-то лишился. Ее убил не он, но он стал причиной ее смерти и смерти ее сына. Если он чувствует вину, то не из-за мужчин, а из-за женщин. Поэтому он и не женится.