– Я так рассудил… – отдышавшись, продолжил Завгородцев. – Не знаю, какого хрена здесь происходит, но ты уходи. Выбирайся из этого дерьма. Если сможешь, забирай свою девку.
– Ствол дашь? – Глеб покосился на рукоять пистолета «Дроб-Ээйн-55», свисавшего с его ремня.
– Этот мне еще пригодиться. Винтовку бери – здесь ползаряда, – морщась от боли, он подтолкнул мощную «Сатату». – Если мало, на выходе можешь оружие позаимствовать у трупов.
Быстров кивком поблагодарил его и ринулся в конец коридора. Дверь в камеру галиянки он открыл с одного удара. Ивала лежала на постели, наполовину свесив ноги на маленький коврик. Она пыталась встать, но тело по-прежнему ей не подчинялось. Поняв это, Глеб застонал от ярости.
– Лежи, не дергайся! Я освобожу Лиэри, – сказал он, раньше, чем она успела открыть рот.
Он метнулся к соседней двери, переключив дозатор на четверть мощности, выстрелил в замок, несколько раз ударил в прикладом ниже дверной ручки и ворвался в камеру. Наверху с новой силой загремели звуки боя. Пристианец стоял у столика, дико сверкая глазами, готовый наброситься на бесцеремонно ворвавшегося человека.
– За мной, товарищ Лиэри! – скомандовал Глеб, бегло оглядев офицера эсминца – с пристианцем вроде бы все было в порядке.
– Что за стрельба, господин Быстров? Наши с «Тирату»? – спросил Лиэри, догоняя землянина у входа в камеру Ивалы.
– Хрен там, ваши – наши, – отозвался Глеб по-русски – где-то затрещала короткая автоматная очередь. – Непонятно, пока. Возможно прорываться придется с боем. Понесешь Ивалу. И аккуратнее – все-таки ценный груз.
– Я – Ивалу? – пристианец в недоумении глянул на улыбающуюся галиянку.
– Она не может идти, – пояснил Быстров, возвращая дозатор «Сататы» на семидесяти процентную мощность. – Скорее давай!
Галиянка, едва руки Лиэри обняли ее чуть ниже груди, пронзительно взвизгнула.
– Товарищ Ваала, не до баловства, – строго сказал Глеб. – Могу констатировать одно: на милькорианцев кто-то напал. Скорее всего, силы недружественные ни им, ни нам. Цель их неизвестна. Возможно мы и есть – цель. Все, идем!
Дойдя до Завгородцева, Быстров остановился и спросил:
– Может с нами? До машин я доведу.
– Знаешь, Глеб Васильевич, мне на этом свете осталось минут пять. В животе у меня охренительная дырка. Прошу, не пачкай об меня руки, – бывший офицер ГРУ поднял взгляд, необычно ясный и влажный. – И на машины не советую. Там сразу накроют. Выйдите из здания – сразу направо и садом дуйте.
– Спасибо тебе, – коснувшись его целого плеча, Глеб оглянулся на Лиэри, державшего Ивалу, едва стоявшую на ногах, и направился к лестнице.