«Вот и Серебряные Птахи с „Триату“, – было первой мыслью Глеба. – Нашли все-таки. Хвала Кэорлану! Только грубовато взялись. Не по-птичьи. Зачем же так по зданию долбить!». Но надежда на десант с эсминца лопнула как мыльный пузырь, когда со стороны двора донесся треск автоматных очередей. У пристианцев не могло быть огнестрельного оружия, да и агенты «Холодной звезды», даже набранные из землян, не пользовались пугачами, бесполезными против неокомпозитной брони. Стало ясно, что вмешалась третья сила, неожиданная для милькорианцев и Быстрова. Мигом осознав это, Глеб утвердился, что такой поворот ему скорее на пользу, чем во вред: под сумятицу происходящего появлялся шанс вырваться из плена, прихватив Ивалу и Лиэри.
Он кинулся к двери и налег на покосившуюся створку плечом. Впечатление, что дверная коробка пострадала вместе с треснувшей стеной, оказалось обманчивым. Капитан дважды таранил собственным телом дверь, но она лишь сердито скрежетала и крепко стояла на своем. Оставив ее в покое, Быстров метнулся к трещине, сходившей от потолка почти до пола, и попытался вывернуть торчавший из штукатурки кирпич. С кирпичом вышло легче чем с дверью: после недолгих усилий он грохнулся на пол. Расцарапанные пальцы уцепились за второй. Этажом выше опять что-то ухнуло, тяжко и протяжно. Треск автоматов прервал хлопок гранаты. В коридор ворвался чей-то крик и щелчки масс-импульсной винтовки.
Глеб было продолжил терзать стену, когда увидел в щель промелькнувшую фигуру в камуфляже. Затем масс-импульсное оружие лязгнуло совсем рядом, со стороны лестницы донесся шипящий звук плазмомета и малиновое зарево заплясало в щели, оплавляя кирпичи.
– Ох, родина-мать! – сдавлено воскликнул Быстров, отскакивая в угол.
– Отойди от двери! – послышался хрипящий голос Завгородцева из коридора.
В следующую секунду масс-импульсный разряд сорвал замок, пробитая насквозь дверь повисла на одной петле.
Не дожидаясь приглашения, Глеб вышел из камеры. Сначала он увидел Завгородцева, сидящего в лужице крови на полу. Его камуфляжная куртка была густо изъедена пулями, и если бы не неокомпозитная подложка под ней, тело Владимира давно бы превратилось в фарш. Левое плечо его было раздроблено, штанина выше колена напиталась кровью.
– Американцы нас, – все тем же жутким хрипом пояснил он. – Вот так, Глеб Васильевич. Мог ты подумать о таком? Здесь, под Москвой американцы! В полпятого утра! Это же ебнуться можно!
Быстров повернулся в направлении его кивка: за трупом агента «Холодной Звезды» у лестницы лежало скорченное тело в экипировке морпеха США. Из-за угла торчали еще чьи-то ноги.