– Да, – сказал Семен, останавливаясь и переводя дыхание. – Да, длиннолицые бледные ребята из межпланетной цивилизации! Умные, вежливые, знающие все наперед и не делающие ошибок! Я для вас досадная случайность, червячок, попавший под асфальтовый каток истории. Да! Вы погубили и еще погубите сотни тысяч, а то и миллионы людей, и никто не предъявит вам счет – вы не оставляете следов. Но одну ошибку вы все-таки допустили – забрали у меня самое ценное, но оставили в живых. И оставили мне надежду. Нет, не на возвращение женщины – не такой я дурак. Вы оставили мне надежду на месть. И ради этого жить стоит – проломить хоть один инопланетный череп – ух!!!
Семен выбрал не слишком крутой спуск, разделся, плюхнулся в воду и тут же выскочил на берег – ледяная вода обожгла разгоряченное тело. Несколько минут он стоял, размазывая грязь по коже и, как только немного согрелся, с ревом вновь ринулся в воду. На сей раз холодовый «ожог» был уже не таким болезненным.
Потом он сидел на свернутой комом рубахе, обсыхал и смотрел вдаль. Приступ бешенства и купание как бы стряхнули с мозгов вязкую серую пелену, мысли стали четкими и ясными.
«Давно бы так, – облегченно вздохнул Семен. – Это кривая листвяшка так на меня повлияла. Спасибо тебе, деревце, плыви дальше – ты сделало свое дело! – Он собрался спихнуть в воду кривой стволик и вдруг замер: – А ведь что-то ты на меня еще навеяло, а? Что-то вполне безумное и важное. Ну?! Да: киль. Лодка.
Бред? Безусловно. Но не бредовее многого в этом мире. Спокойно, Сема, спокойно. Сядь и думай – от общего к частному и наоборот. Ну-ка, сформулируй, чего ты хочешь сейчас от жизни? Только без фантазий: чем бы ты хотел заниматься, чтобы жизнь не казалась напрасной? Ответ: хочу вернуть Ветку. Или узнать о ее судьбе. И судьбе ребенка. Или отомстить. И тогда можно умереть спокойно. А что, на судьбу людей, копошащихся вон там, на стоянке, тебе уже наплевать? Нет, но теперь они уже смогут обойтись без меня. Среди них есть и мастера, и мудрецы, и потенциальные лидеры. Сейчас я их подавляю, сам не желая этого. Они смотрят на меня, ждут от меня решений и приказов. Это удобно, это комфортно, ради этого можно терпеть даже произвол начальника. Только я (что ж перед собой-то лицемерить?!) плохо подхожу для этой роли: сладости власти не чувствую, а ответственность плющит меня в лепешку. Я же не вечен – они должны и могут приспособиться жить в новых условиях без меня.
Ладно, уговорил, – сказал он самому себе, – можешь сматываться. Только сначала реши – куда? Точнее, решить-то ты почти решил, теперь сформулируй.