Разумеется, клевать на сей раз никто не стал. Семен подумал, что, наверное, леска слишком короткая и лодка распугивает рыбу. Или, может быть, ящерица оказалась несъедобная, или… «Вот в детстве мы ловили рыбу на червя и на хлеб. Иногда даже что-то попадалось. А вот, помнится, был в командировке в Питере и отправился посмотреть на знаменитую дамбу. Там мужики рыбачат. „А на что?“ – спрашиваю. „На „бутерброд“, конечно“, – отвечают. Это, оказывается, когда на крючок в определенной последовательности насаживаются опарыш, червяк, мотыль и еще что-то – во как! Впрочем, у них, кажется, тоже не клевало…»
В конце концов по руслу вновь начались заломы, завалы и топляки. Пришлось всерьез заняться маневрированием – не до рыбы, быть бы живу. Сложный участок казался просто бесконечным, а берега, разумеется, совершенно неприступными. И вот, когда…
Он целился в просвет между двумя выворотнями, всматривался в «усы» бурунов от них и гадал: отбросит его струей на виднеющийся дальше залом, или он сумеет выгрести влево? Наверное, сумеет, если начнет активно работать сразу после…
И вот, когда он, рискуя порвать ременные уключины, изо всех сил табанил, пытаясь уйти от объятий растопыренного корневища… Вот в этот самый момент и рвануло.
Первая мысль была, что он зацепил крюком за корягу или камень на дне. Что давно надо было леску собрать и бросить в лодку, что теперь надо рвать леску, иначе сейчас перевернет к чертовой матери, что…
Ничего сделать он не мог, потому что отпускать весла нельзя было ни на секунду – потом они уже не понадобятся. Рывок был в общем-то не таким уж и сильным, но направлен он был назад и вправо. Ногу вывернуло, пятка уперлась в шпангоут, лодку качнуло, и гребок левым веслом пришелся наполовину в воздух, лодку начало разворачивать поперек течения…
Семен справился, заработав пару глубоких царапин на бортах, но на этом ничего не кончилось, потому что надо было сразу обходить залом, а потом уворачиваться от очередного корневища. Дальше располагалась полузатопленная лиственница, и лодка чуть не влетела в крону…
Иногда казалось, что рыба, наконец, сорвалась и оставила его в покое, но следовал новый рывок, лодка раскачивалась, а Семен не мог даже материться – не до того ему было.
Немногочисленные секунды передышек в этом слаломе он использовал для того, чтобы принять позу «наименьших неприятностей». Когда этот кошмар кончился, он уже полулежал в лодке, свесив за борт привязанную ногу. Лодка накренилась, грести было неудобно, а обзор резко сократился, но так можно было хоть в какой-то степени контролировать ситуацию.