Обнаженная, мокрая, безволосая, с обновленной кожей, девушка лежала на полу лазарета беззащитная, словно неоперившийся птенец. Добрая новость заключалась в том, что она дышала – неглубоко, прерывисто, пугающе часто, но все-таки дышала. Однако была и дурная новость. Мужчинам не удавалось привести подругу в чувство.
– Она выживет? – требовательно спросил Даэман.
Прочие двадцать три человека не проявляли признаков жизни, к тому же достать их наружу не оставалось возможности.
– Откуда я знаю? – огрызнулся девяностодевятилетний.
Обитатель Парижского Кратера огляделся вокруг:
– Без электричества тут быстро холодает. Не успеешь глазом моргнуть, как будет ниже ноля. Надо чем-нибудь ее прикрыть.
По-прежнему сжимая оружие, хотя уже не разыскивая врага во всех углах, Даэман устремился в темноту. Трубки, пробирки, человеческие кости, разбитые сервиторы, разлагающиеся останки… Ничего похожего на одеяло.
Ханна лежала без сознания и сильно тряслась всем телом. Вернувшийся ни с чем молодой мужчина принялся растирать ее голыми руками, но это явно не помогло.
– Нужно что-то придумать, иначе ей конец, – в отчаянии прошептал он.
Из сумерек между рядами послышался звук скользящего металла. Товарищи даже ухом не повели. Испарения жидкого кислорода и прочих пролитых жидкостей заполняли зал мутной пеленой.
– Нам всем скоро крышка, – поправил Харман, указывая вверх, на прозрачные потолки.
Даэман запрокинул голову. Белая звезда-ускоритель угрожающе выросла в размерах.
– Сколько еще? – выдохнул коллекционер.
Девяностодевятилетний покачал головой:
– Хронометры исчезли вместе с напряжением и Просперо.
– Когда началась эта заварушка, до ухода нам оставалось двадцать минут.
– Да, только когда это было? Может, все сорок минут назад?
Молодой мужчина внимательно вгляделся в ночной небосвод, покрытый ледяными звездами.
– Земля еще светила. Значит, как только она снова покажется…
Бело-голубой краешек планеты взошел над горизонтом.
– Пора уходить, – произнес Даэман.
Стук и скрежет за спинами путешественников усилились. Собиратель бабочек развернулся всем корпусом, целясь во мрак, однако Калибан так и не появился. Теперь лазарет начал терять и гравитацию. Разноцветные лужицы принялись взлетать над полом в виде бесформенных медуз, силящихся стать шарами. Луч фонаря повсюду натыкался на их блестящие поверхности.
– Как уходить? – удивился Харман. – Без нее?
Веки девушки были слегка приоткрыты, из-под них виднелись мутные белки. Озноб понемногу отпускал ее, хотя мужчин это скорее пугало. Даэман снял респиратор, глотнул достаточно плотного, пусть и пропахшего гнилой плотью воздуха, и почесал щетинистый подбородок.