– Сюда залетало несколько кораблей, – сказал де Сойя, – но без «архангелов» путешествия занимают много времени. Тамплиеры и Бродяги доставляют беженцев домой на своих кораблях-деревьях, но нам ненавистно применение двигателей Хоукинга, мы ведь понимаем, насколько это губительно для субстанции Бездны. А научиться слышать музыку сфер и сделать первый шаг, несмотря на все наши старания, удалось столь немногим, что их можно по пальцам пересчитать.
– Это вовсе не трудно! – воскликнул я и тут же сам рассмеялся над собой. – Это чертовски трудно. Ой, простите, святой отец.
Де Сойя успокаивающе кивнул:
– Это действительно чертовски трудно. Я сотни раз уже был близок к цели, но в последний момент всегда отвлекался.
Я посмотрел на священника.
– Вы остались католиком, – сказал я.
Отец де Сойя отхлебнул из старинного бокала.
– Я не просто остался католиком, Рауль. Я заново открыл для себя, что значит быть католиком. Быть христианином. Верующим.
– Даже после Момента Сопричастности Энеи?
Капрал Ки молча смотрел на нас с другого конца стола. Тени от масляных светильников плясали на глинобитных стенах.
– Я ведь уже знал о предательстве и сговоре Церкви с Техно-Центром, – очень тихо проговорил он. – Откровение Энеи просто еще ярче показало мне, что значит быть человеком… и сыном Божьим.
Я все еще раздумывал над этими словами, когда отец де Сойя после минутной паузы добавил:
– Говорят, что я должен стать епископом, но я не хочу. Потому-то я и остался в этом районе Пасема, хотя наиболее жизнеспособные общины – вдали от старых городов. Одного взгляда на то, что осталось от наших традиций – вот, руины за рекой, – достаточно, чтобы понять: нет смысла слишком надеяться на иерархию.
– Значит, никакого Папы? – спросил я. – Никакого святого отца?
Пожав плечами, де Сойя снова подлил нам вина. Тринадцать месяцев я прожил на синтетической пище, и теперь вино быстро ударило мне в голову.
– Монсеньор Лукас Одди бежал от революции и от нападения Центра. Он учредил на Мадхье папство в изгнании, – резко произнес священник. – Вряд ли кто-либо из бывших подданных Священной Империи, кроме его защитников и приспешников, признает в нем настоящего Папу. – Де Сойя отпил из бокала. – Это уже не первый случай, когда у Матери Церкви антипапа.
– А что с Папой Урбаном Шестнадцатым? – спросил я. – Скончался от сердечного приступа?
– Да, – кивнул Ки.
– И был воскрешен?
– Не совсем.
Я молча смотрел на отставного капрала, ожидая продолжения, но тот упорно хранил молчание.
– Я отправил весточку за реку, – улыбнулся отец де Сойя. – Очень скоро вы сами все поймете.