Граф Андреа Сперелли-Фьески Д'Уджента, единственный отпрыск рода, продолжал фамильную традицию. Он поистине являл идеальный тип молодого итальянского аристократа XIX века, бесспорный образец рода аристократов и тонких художников, как последний побег интеллектуальной расы.
Он весь был, так сказать, насыщен искусством. Его юность, протекшая в разнообразных и глубоких научных занятиях, казалась изумительной. До двадцати лет усидчивое чтение книг чередовалось у него с далекими путешествиями в сопровождении отца, под руководством которого ему удалось завершить свое исключительное эстетическое образование, вне узости и ограничения педагогов. И именно у отца он перенял художественное чутье, страстный культ красоты, парадоксальное презрение к предрассудкам и ненасытность в наслаждениях.
Этот отец, выросший среди крайнего блеска Бурбонского двора, умел широко жить; обладал глубоким знанием чувственной жизни, и в то же время отличался своего рода байроновским тяготением к фантастическому романтизму. Сам его брак по бурной страсти был заключен почти при трагических обстоятельствах. Впоследствии же он на все лады нарушал и терзал супружеский мир. Наконец, развелся с женой и держал своего сына всегда при себе, путешествуя с ним по всей Европе.
Таким образом, Андреа получил, так сказать, живое воспитание, т. е. не столько по книгам, сколько на примерах человеческой действительности. И его дух был развращен не только высокою культурой, но и опытом; и любознательность в нем становилась тем острее, чем более расширялось знание. Он расточал себя с самого начала; потому что огромная сила чувствительности, которою он был одарен, не переставала снабжать его расточительность неисчерпаемыми средствами. Но рост этой его силы сопровождался разрушением в нем другой силы, силы нравственной, от подавления которой не удерживался сам отец. И он не замечал, что его жизнь была постепенной убылью его способностей, его надежд, его наслаждения, как бы постепенным самоотречением; и что неумолимо, хотя и медленно, его круг все более и более суживался.
Среди других основных руководств отец преподал ему следующее: «Необходимо созидать свою жизнь, как создается произведение искусства. Необходимо, чтобы жизнь образованного человека была его собственным творением. В этом все истинное превосходство».
Тот же отец внушал: «Необходимо во что бы то ни стало сохранять всю свою свободу; даже в опьянении. Вот правило образованного человека: — Habere, non haberi. — Обладать, не даваясь обладать».
Он же говорил: «Сожаление — пища праздных душ. Нужно прежде всего избегать сожаления, не переставая занимать душу все новыми ощущениями и новым вымыслом».