Но Андреа Сперелли был спокоен, почти весел.
Чувство превосходства над противником придавало ему уверенность; кроме того, это его рыцарская наклонность к опасным приключениям, унаследованная от отца с его байроновскими замашками, помогала ему видеть этот случай с ним в блеске славы; и все врожденное благородство его юношеской крови просыпалось в виду опасности. Донна Ипполита Альбонико вдруг возвысилась в его душе, еще более желанная и более прекрасная.
Он пошел навстречу своей лошади с бьющемся сердцем, как навстречу другу, несущему давно ожидаемую весть о счастье. Нежно погладил ей морду; и глаза животного, эти глаза, в которых неугасимым пламенем сверкало все благородство породы, опьянили его, как магнетический взгляд женщины.
— Маллечо, — прошептал он, поглаживая ее, — сегодня великий день! Мы должны победить.
Его тренер, рыжеватый человек, устремив свой острый взгляд на других, проходивших на поводах у конюхов лошадей, сказал хриплым голосом:
— Будьте спокойны.
Мичинг Маллечо была прекрасная гнедая лошадь завода барона Саубейран. Порывистая стройность формы соединялась в ней с чрезвычайной крепостью ног. Казалось, что лоснящаяся и тонкая кожа, под которой видны были сплетения жил на груди и на боках, дышала паром и огнем, настолько вся она пылала жизнью. Могучая на скаку, очень часто на охоте она уносила своего господина за все препятствия римских полей, при каком угодно грунте, не останавливаясь ни перед тройным забором, ни перед стеной, бесстрашно следуя за собаками по пятам; крик седока подгонял ее сильнее шпор; а ласка заставляла ее дрожать.
Прежде чем сесть, Андреа внимательно осмотрел всю сбрую, убедился в крепости каждой пряжки и каждого ремня; затем, улыбаясь, вскочил в седло. Тренер, смотря вслед удалявшемуся хозяину, выразительным жестом выказал полную уверенность.
У тотализатора теснилась толпа играющих. Андреа почувствовал, что взоры всех устремлены на него. Он повернул голову в сторону правой трибуны, чтобы увидеть Альбонико, но не мог ничего различить в толпе дам. Раскланялся вблизи с Лилиан Сид, которой был хорошо знаком галоп Маллечо за лисицами и за химерами. Маркиза д'Аталета издали сделала ему знак упрека, так как уже знала о ссоре.
— Какова ставка на Маллечо? — спросил он Людовико Барбаризи.
Направляясь к старту, он хладнокровно обдумывал план, с которым можно было надеяться на победу; и всматривался в своих трех соперников впереди него, учитывая силу и опытность каждого. Паоло Калигаро был лукавый демон, не хуже любого жокея изучивший все хитрости ремесла; но Карбонилла, хотя и резвая, была не очень вынослива. Герцог Ди Беффи, ездок высшей школы, взявший не один приз в Англии, ехал на упрямой лошади, которая легко могла сдать перед случайным препятствием. Тогда как Джаннетто Рутоло ехал на превосходной и хорошо выезженной лошади; но, хотя и очень сильный, он был слишком стремителен и впервые участвовал в скачках. Кроме того, он должно быть был в крайне нервном состоянии, что и было заметно по многим признакам.