— Только этого мне не хватало, — со вздохом заметил я Мышу.
Что ж, по крайней мере я знал теперь, как Томас утоляет свой Голод. Александры и «многих других» для этого, должно быть, более чем хватало. Я ощущал в этом… двусмысленность, что ли? Он удовлетворял демоническую составляющую своей натуры, стараясь набрать как можно больше жертв — с тем, чтобы по возможности распределить между ними потенциальный ущерб, не допуская опасных его размеров. Однако это же приводило к тому, что число женщин, помеченных его объятиями, пристрастившихся к тому, что на них кормятся, целиком покорившихся его обаянию — число этих несчастных росло.
В некотором роде Томас обладал властью над ними, а власть, как известно, разлагает личность. Она таит в себе уйму соблазнов, и неизвестно еще, насколько стойко держался по отношению к ним Томас.
Я сделал глубокий вдох.
— Не фантазируй, Гарри, не фантазируй. Он твой брат. И он невиновен… по крайней мере, пока не доказано обратное, так ведь?
— Так, — ответил я сам себе.
Я решил оставить Томасу записку, но бумаги под рукой не оказалось. Ни в девственно-стерильной кухне, ни в гостиной я ее не нашел, в спальне — тоже. Я покачал головой, пробормотал пару ласковых слов в адрес тех, у кого в доме записку оставить не на чем, и вспомнил про вторую спальню.
Я открыл дверь, щелкнул выключателем и застыл на месте.
Комната выглядела как кабинет личного бухгалтера Рэмбо. У одной стены стоял рабочий стол с компьютером. Вдоль двух других стен стояли еще два стола поуже. Один служил для разборки и чистки огнестрельного оружия — двух полуавтоматических пистолетов незнакомой мне марки. Один предмет, впрочем, я узнал — набор для переделки законного полуавтоматического оружия в абсолютно незаконное автоматическое. На втором были разложены оружейные инструменты и различные предметы, вполне годные для того, чтобы без особого труда соорудить из них, скажем, самодельное осколочное взрывное устройство — тем более, что ящики под столом подозрительно напоминали стандартную укупорку для взрывчатки.
В голове моей мелькнула и еще одна мысль, и мысль эта мне очень не понравилась: из всего этого можно соорудить фугас, а можно и просто зажигательную бомбу.
На одной из стен висела пробковая доска, к которой кнопками крепились бумаги. Схемы. Фотографии.
Медленно, на негнущихся ногах подошел я к доске.
Фотографии изображали мертвых женщин.
Я узнал их всех.
Жертвы.
Фотографии были сделаны полароидом — немного зернистые, с цветом, искаженным вспышкой, но ракурсы примерно совпадали со снимками из полицейских досье. С одной только разницей: все полицейские снимки имели в углу маркировку — дату и инвентарный номер на квадратике самоклеющейся пленки. Ну и, конечно, к каждому полицейскому снимку прилагался листок с точной привязкой к помещению и его обстановке.