На следующий день с утра опять было пасмурно. Выехали на съемку. Подъезжаем — водитель сворачивает не налево, а направо.
— Ты куда?
— Скорпионыч велел. (За глаза Циргиладзе все звали Скорпионычем.)
Над обрывом стояла декорация — звонница с колоколом, и тут же расхаживал, потирая руки, довольный Циргиладзе:
— Вот колокол, а вот высота.
Сел на свой «газик» и уехал.
— И откуда он знал, что у нас в Спас-Клепиках ни черта не получится? — спросил я у Кима.
— От верблюда, — сказал Ким.
Утром шестого дня в пять утра с улицы донесся дикий вопль Циргиладзе:
— Солнце! Поехали, поехали! Где эти болванчики-режиссеры?
(Мы у Циргиладзе проходили по категории людей, которых он называл болванчиками за глаза.)
Быстро собрались, приехали на место. Поставили рельсы, камеру, свет, стали репетировать сцену: Сережа бежит за Васькой и Женькой и говорит: «У меня есть сердце, оно стучит. Послушайте, хотите?»
— Это я снимать не буду, — сказал Ниточкин.
— Что «это»?!
— Небо как простыня. Дождемся, пока облачка появятся.
— Какие облачка?! При чем здесь облачка?! — заорал Циргиладзе. — Неделю солнца ждали! Детей снимай!
— Нет.
Тогда во ВГИКе на операторском учили, что небо без облаков снимать не стоит.
— Снимай, Толя, — сказал Таланкин. — Не до облачков.
— Меняйте оператора, — уперся Толя.
— И поменяем! Завтра же здесь будет другой оператор! — взорвался Циргиладзе.
— Виктор Серапионыч, с другим оператором работать мы не будем, — сказал Таланкин.
— Да?! — Циргиладзе побагровел.
— Не будем, Виктор Серапионович, — подтвердил я.
— Тогда ищите себе другого директора!
Циргиладзе резко развернулся и пошел. Ким за ним. Они скрылись за «домом Сережи», оттуда донесся крик:
— Эти болванчики думают, что с ними будут цацкаться! Кому они нужны! Триста метров отставания! Закроют к чертовой бабушке!
Таланкин покосился на Ниточкина.
— Куинджи! Левитан! — сплюнул и закурил.
Из-за дома выбежал Ким:
— Валидола ни у кого нет?
— А кому?
— Виктору Серапионовичу!
Все побежали за декорацию. Побледневший Циргиладзе сидел на ступеньках и держался за сердце.
— Виктор Серапионович, не волнуйтесь, — сказал Ниточкин. — Снимем так, без облачков!
— Толя, — Циргиладзе взял у гримерши таблетку валидола, положил под язык, — моя профессия погонять. А твоя профессия… Ты должен… — Циргиладзе щелкал пальцами, он никак не мог найти подходящего слова.
— Виктор Серапионович, облака идут! — сказал Ким.
На горизонте показалось маленькое облачко…
КАК МЫ ПОХОРОНИЛИ ПРАБАБУШКУ