Я вернулся в палатку и лег на свою койку.
На некоторое время мне удалось забыться тяжелым сном. Это длилось, очевидно, недолго. Пробуждение было внезапным: я почувствовал, как по моему телу проползло что-то холодное и тяжелое. Я вскочил на ноги. Краб — я даже не сразу сообразил это — исчез в глубине палатки. Через несколько секунд я увидел яркую электрическую искру.
Проклятый краб пришел на поиски металла прямо к нам. Его электрод резал жестяную банку с пресной водой!
Я быстро растолкал Куклинга и сбивчиво объяснил ему, в чем дело.
— Все банки в море! Провизию и воду в море! — скомандовал он.
Мы стали таскать жестяные банки к морю и укладывать их на песчаное дно там, где вода доходила нам до пояса. Туда же мы отнесли и весь наш инструмент.
Мокрые и обессиленные этой работой, мы просидели на берегу без сна до самого утра. Куклинг тяжело сопел, и я в душе был рад, что и ему достается от его затеи. Но теперь я его ненавидел и жаждал для него более тяжелого наказания.
Не помню, сколько времени прошло с момента нашего приезда на остров, но только в один прекрасный день Куклинг торжественно заявил:
— Самое интересное начнется сейчас. Весь металл съеден.
Действительно, мы обошли все места, где раньше лежали металлические заготовки. Там ничего не осталось. Вдоль берега и среди кустарников виднелись пустые ямы.
Металлические кубики, бруски и стержни превратились в механизмы, в огромном количестве метавшиеся по острову. Их движения стали быстрыми и порывистыми; аккумуляторы были заряжены до предела, и энергия на работу не расходовалась. Они бессмысленно рыскали по берегу, ползали среди кустарников на плато, натыкались друг на друга, часто и на нас.
Наблюдая за ними, я убедился, что Куклинг был прав. Крабы действительно были разными. Они отличались друг от друга размерами, величиной клешней, объемом пасти-мастерской. Одни из них были более подвижны, другие — менее. По-видимому, еще более глубокие различия имелись в их внутреннем устройстве.
— Ну что же, — сказал Куклинг, — пора им начинать воевать.
— Вы серьезно это говорите? — спросил я.
— Разумеется. Для этого достаточно дать попробовать им кобальта. Механизм устроен так, что попадание внутрь хотя бы незначительных количеств этого металла подавляет, если так можно выразиться, их взаимное уважение друг к другу.
Утром следующего дня мы с Куклингом отправились на наш «морской склад». Со дна моря мы извлекли, очередную порцию консервов, воды и четыре тяжелых серых бруска из кобальта, припасенные инженером специально для решающей стадии эксперимента.