На нас оглянулись, и мы умолкли.
«Человек со странностями», - решил я.
Любопытство мое было возбуждено, и в перерыве я издали наблюдал за профессором. Он нервно шагал по коридорам института, что-то про себя бормотал и изредка улыбался. Вдруг его взгляд упал на оживленно беседовавшего с группой молодежи инженера, того самого, который сделал доклад о системах коммутации. Леонозов порывисто подошел к нему и, взяв за локоть, спросил:
— Скажите, а сколько будет стоить ваша система?
— Думаю, не дороже пяти тысяч. Конечно, — без приводов и исполнительных механизмов.
— Гм!.. Дороговато, дороговато, - произнес биолог, ухмыляясь.
— Сколько же она должна стоить, по-вашему?
— В новых деньгах, скажем, копеек пять — семь, а то и дешевле.
— Это невозможно! — воскликнул инженер, изумленно посмотрев на Леонозова.
— Впрочем, я сейчас вам скажу точнее.
Леонозов спокойно достал из заднего кармана записную книжку и, раскрыв ее, произнес:
— Да. Я почти не ошибся. Одна система — семь копеек. Пара пойдет за тринадцать. Тысяча систем — в среднем по три с половиной копейки за штуку.
С этими словами он спокойно отошел от беседующих и зашагал по коридору к выходу. Все, в том числе и я, молча провожали его взглядами, полными сочувствия…
Вторично я встретился с Леонозовым летом в деревне под Москвой. Прямо перед нашей дачей раскинулся широкий зеленый луг, прорезанный мелким, но быстрым ручейком.
Гуляя здесь вечером, я встретил человека в гимнастерке навыпуск, в грязных брюках, заправленных в высокие резиновые сапоги.
Он медленно брел прямо по воде с ведром в руках, то и дело наклоняясь к высокой, сочной траве. Я крайне удивился, узнав в нем своего соседа на конференции по автоматизации.
— Добрый вечер, Павел Павлович!
— Здравствуйте, — ответил он, не глядя на меня. — Ах ты, проклятая!
Он поставил ведро на дно ручья и стал раздвигать траву обеими руками.
— Ускакала! Такая симпатичная — и ускакала!
Затем он поднял голову и посмотрел на меня:
— Ах, это вы!
— Да, я.
— Ну, и как ваши электронные программирующие системы?
— Запустили в массовое производство.
— Уже? Жаль.
— Что вы, Павел Павлович! Этому радоваться надо!
— Да едва ли. Ах, вот она, вот она!
Он быстро присел на корточки и поймал в траве огромную зеленую лягушку.
Я заглянул в ведро и увидел, что оно на одну треть было наполнено этими болотными тварями, разжиревшими на личинках мошкары.
— Для экспериментов?
— Да. Замечательное существо — лягушка, — вдруг мечтательно произнес Леонозов. — Ей, как и собаке Ивана Петровича Павлова, нужно поставить памятник.
— Это за что же?