Сердце Кирана сжималось от боли.
– Ты в этом уверен?
Киран кивнул.
– Сейчас она снова говорит со мной. И ведет себя как подобает настоящей жене. Может быть, эта идиллия продлится месяц или чуть больше. Но сколько веревочка ни вейся, конец приходит.
– Но ты же не хочешь расставаться с ней?
Киран покачал головой и тяжело вздохнул.
– Это для меня все равно что вырвать сердце из груди.
Арик сочувственно похлопал друга по спине:
– По-моему, ты всерьез влюбился. И не на шутку влип.
Киран криво усмехнулся:
– Увы, это так. Но что будет лучше для Мейв?
– Что лучше? Не отходить от нее ни на шаг, наслаждаясь счастьем хотя бы еще несколько месяцев, и сильнее привязаться к ней, пока не вмешается суровая действительность. Или бросить все и уехать? – спросил Арик.
Киран в очередной раз искренне восхитился другом: Арик умел точно выразить самую суть вопроса, который мучил Кирана. Он ясно увидел стоявший перед ним выбор.
– А ты подумал о том, что за эти несколько месяцев безоблачного счастья твоя любовь окрепнет настолько, что сможет противостоять колебаниям политического курса, семейным распрям и разнице ваших характеров?
Киран упал духом.
– Это несбыточная мечта, дружище. Мейв не изменит своих убеждений, так же как и я. Хотя я и люблю ее, Мейв не отвечает мне взаимностью. Лучше оставить ее, прежде чем она меня возненавидит.
– Может быть, все дело в том, что ты не забыл печальный пример твоих родителей?
Арик в очередной раз поразил Кирана своей проницательностью. Умением вытянуть наружу то, что хранилось где-то в темных закоулках подсознания.
– Может быть, – согласился Киран.
– Не может быть, а точно, – заявил Арик. – Но не забывай, вы с Мейв другие. Ваша с Мейв семья и семья твоих родителей не одно и то же. Главное, не повторять ошибок, которые совершали твои родители. Подумай над этим.
– Доброе утро, Мейв, – сказал Арик, сидевший за столом в большом зале. – Не хотите присоединиться ко мне?
У Арика было такое серьезное лицо, что Мейв пришлось отложить утреннюю прогулку, на которую она отправлялась ежедневно. Она присела на скамью рядом с другом Кирана.
– У вас что-то случилось?
– Да, я беспокоюсь за своего друга. – Он помолчал немного. – Разумеется, ваши отношения не моего ума дело, и я прекрасно это понимаю. Но завтра я уезжаю, а на сердце у меня неспокойно. Мой друг страдает.
– Страдает? – удивилась Мейв.
Арик кивнул:
– Киран не из тех, кто привык связывать себя какими бы то ни было обязательствами. Хотя я всегда считал, что ему следует изменить свой образ жизни. Более двадцати лет Киран не знал, что такое настоящая семья. Гилфорд, Дрейк и я любили его всем сердцем. Как он того и заслуживал. Но Кирану нужна ваша нежность, чтобы напоминать ему о том, что плохо, а что хорошо, и постепенно отучать его от войны.