– Тогда тебе нужно либо объяснить им все, либо смириться с этим и не расстраиваться.
– Я не расстраиваюсь. Больше не расстраиваюсь.
– По тебе этого не скажешь! – усмехнулся он. Обняв Тори за плечи, он развернул ее, и они пошли в обратную сторону. – Я думаю, тебе стоит позвонить маме. Когда ты последний раз разговаривала с ней?
– На прошлой неделе.
– На прошлой неделе! И ты ей ничего не сказала? Пошли. – Мэтт заторопил ее. – Мы сейчас же пойдем домой, и ты позвонишь ей. Прямо сейчас!
Она наступила в лужу и промочила ноги.
– Нет, не сейчас, Мэтт. Все было так хорошо сегодня. Я не хочу портить этот день.
– Ты и не испортишь его. – Он надеялся, что окажется прав. Ведь он совсем не знал ее семью и мог только доверять своему инстинкту. – Если они обидят тебя, я буду рядом, и ты сможешь поплакаться мне в жилетку. Но мне кажется, они не разочаруют тебя. И вообще я предлагаю пари.
– Правда? – Виктория была готова принять его вызов.
– Правда. Если ты позвонишь родителям и все расскажешь им, а они не лопнут при этом от гордости, я приглашу тебя завтра на обед.
– Пока мне это нравится. – Она улыбнулась. – А что будет, если они лопнут от гордости и мы даже услышим, как отлетают пуговицы у них на одежде?
– Тогда ты приглашаешь меня.
– Понятно. В любом случае никто не проиграет.
– По-моему, неплохо. Пошли.
Мэтт почти втащил ее за собой в дом. С трепетом она набрала номер:
– Алло, мама. Привет.
– Виктория! Я так рада, что ты позвонила. Мы как раз собрались все вместе. Ты со всеми можешь поговорить.
– Отлично, но я хочу сначала кое-что сказать тебе.
– Ты выходишь замуж?
– Нет, послушай, мама, я…
– Ты здорова? Тебе нужны деньги? Ты возвращаешься домой?
Виктория посмотрела на Мэтта и закатила глаза.
– Нет, я не возвращаюсь домой. И со мной все в порядке. Что касается денег…
– Я так и знала Виктория. Я так и знала, что у тебя будут проблемы. – Мама, послушай меня хоть минуту!
– Не кричи на меня, Виктория Гордон.
– Извини. Пожалуйста, выслушай меня.
– Я слушаю. Ты хочешь мне что-то сообщить, ведь так?
«Господи, дай мне терпение», – взмолилась Тори. Пока мать не сказала еще что-нибудь, она выпалила:
– Я продала очень дорогой дом и получила очень большие комиссионные.
– Что ты сказала, дорогая? Я не поняла, ты говоришь так быстро.
Тори вздохнула. Это было безнадежно. Если бы Мэтт не стоял рядом, она, наверное бы, попрощалась и повесила трубку. Еще раз очень медленно, четко произнося каждое слово, Тори сказала:
– Я продала очень дорогой дом и получила большие комиссионные.
Мэтт не спускал с нее глаз. Выражение ее лица постоянно менялось. Оно выражало то недовольство, то волнение. Время от времени она улыбалась. Он не мог понять, что все это означает. По крайней мере, она не плакала. Мэтт мысленно похваливал себя, надеясь, что не дал ей плохой совет. Ему не хотелось быть ответственным за причиненную ей боль.