Джейк достал из повозки сумки и пошел к дому. Он с трудом сдерживал улыбку. Открывая ногой дверь, он вдруг подумал, что, пожалуй, готов к любым неожиданностям. Возможно, Маргарет спит, свернувшись клубочком, как котенок. Или сбежала, прихватив его пожитки. На мгновение Джейк даже представил, как она целится ему в сердце. Но что он увидит ее на пороге ванной, обнаженную, в капельках хрустальных брызг – это было неожиданнее самого пылкого его воображения.
– Какого черта? – Прошло несколько секунд, прежде чем он осознал, что она не одета.
Тонкая сорочка, намокнув, стала почти прозрачной. Прилипнув к телу, она откровенно подчеркивала соблазнительные линии стройного стана девушки.
Джейку показалось, что его сердце пронзила стрела. Маргарет вновь пробудила в нем плотские и в то же время вполне невинные чувства, как бы вернув в отрочество и заставив тосковать по первой любви. «Поставь сумки, ковбой, пока не уронил». Он разложил продукты на столе и повернул голову в сторону девушки. Она стояла и смотрела на него, словно прекрасная нимфа, только что вышедшая из волшебного лесного озера.
– Маргарет, что это значит?
– Я принимала ванну, – сообщила она очевидный факт. – Как ты и сказал…
Она слегка потянула сорочку, почти обнажив розовые соски груди. «Клубника со сливками», – восхищенно подумал Джейк. Он чувствовал и трепет ее груди, и ответный жар, поднимающийся в ней самой. Но что-то удерживало его от безумного порыва заняться любовью прямо на мокром деревянном полу. Эта девушка хочет отнять у него холостяцкую свободу…
– Вытрись, Маргарет, – сказал он резко. – И надень что-нибудь.
– У меня нет запасной одежды. – Она кокетливо улыбнулась.
Стараясь не глядеть на девушку, Джейк прошел в спальню, вытащил из шкафа свою рубашку в красно-синюю клетку и бросил ее Маргарет.
– Можешь взять это. А я пока уберу продукты. Рубашка упала у ног девушки. Маргарет опустила взгляд.
– У меня есть другая идея, – сказала она тихим, дрожащим голосом, словно боясь своих слов. – Я думаю, мы могли бы заняться любовью.
Джейк застыл на месте. Он знал, что не ослышался, но не хотел этому верить. Испуг в ее глазах мог означать и возбуждение. Его кровь бурлила, мышцы напряглись, а ноги буквально подкашивались.
– Надень рубашку, детка, – проговорил он, злясь одновременно и на нее, и на себя.
Она склонила голову и стала похожа скорее на дерзкого ребенка, чем на женщину, жаждущую любви. Джейк схватил с кровати покрывало и обернул им ее плечи.
– Во мне что-то не так? – Ее голос срывался, слезы выступили на глазах. – Я слишком уродливая? Слишком тощая?