— Кто же была эта вторая красавица? — спросил Зонненкамп, черты которого все более и более омрачались при рассказе дочери. — Кого напомнила тебе фигура дамы под вуалью?
— Мою мать, — проговорила спокойно Гунда.
Зонненкамп вздрогнул. На одно мгновение точно грозная молния сверкнула в его глазах и пробежала по всему лицу. Казалось, в его душе мелькнула мысль, готовая на одно мгновение лишить его разума. Но тотчас же выражение спокойствия и глубокой печали снова отразилось в чертах этого жестоко испытанного судьбой человека. Он, по-видимому, немедленно отбросил свою мысль, как отбрасывают ядовитую змею, нечаянно попавшую в руку при сборе цветов. Хриплым и мрачным голосом обратился он к Гунде:
— Брось эту женщину… забудь о матери… ей нет места в твоем рассказе… Продолжай дальше, дитя мое.
— Больше мне почти нечего рассказывать. Остается описывать не столько факты, сколько мои личные ощущения. После того как мой муж, несколько раз прижав к себе и поцеловав свою возлюбленную, простился с ней, она, опустив вуаль и тщательно закрыв ею лицо, направилась обратно к Бранденбургским воротам. Курт же быстрыми шагами догнал экипаж, вскочил в него и вскоре исчез из моих глаз.
Тогда меня осенила безумная мысль, которую я была не в силах отогнать, хотя сама понимала, как она будет страшна, ужасна, совершенно непростительна в твоих глазах, если я приведу ее в исполнение. Во мне боролись ненависть и жажда мести по отношению к женщине, похитившей у меня любовь моего мужа, отца моего ребенка, которого я носила в себе. Я видела ясно, как она шла впереди меня по краю ржаного поля. Ее гибкий, стройный, пышный стан отчетливо выделялся на золотом фоне золотых колосьев. Кругом, насколько хватало глаз, как по дороге в Берлин, так и позади нас на бранденбургском шоссе, не было ни души. Что, если я догоню эту женщину, брошусь на нее сзади и убью ее?
— Боже милосердный! — воскликнул Зонненкамп, прерывая дочь. — Гунда, Гунда, как могла хоть на мгновение прийти тебе в голову такая отвратительная мысль? Убить?.. Дитя мое, разве ты не знаешь заповеди: «не убий»… Умертвить… из мести… Разве ты забыла слова Иисуса «Мне отомщение и Аз воздам»?
— Да, отец, я знаю! — со скорбью воскликнула Гунда. — Но в том же Писании, если я хорошо припоминаю, сказано: «не нарушай супружеской верности» и дальше: «не пожелай добра ближнего твоего… ни жены его», а следовательно, и «ни мужа жены». Сегодня, отец, я благодарю Небо за то, что оно не дало совершиться моему намерению. Но тогда, в первую минуту, когда я узнала, что меня обманывают, бессовестным образом воруют то, что у меня есть самое дорогое, и что причиной всего этого женщина, так спокойно идущая передо мной по дороге, — я, как безумная, сорвалась с места и, как кошка, бросилась догонять ее. Она не слышала моего приближения. Я не пошла по шоссе, а бросилась в канаву и поползла по ней, прикрытая золотыми колосьями.