Мастер (Довбня) - страница 2

Вечерами он стал выходить в парк и играть для своры. Со временем стая увеличивалась, а прохожие боялись ходить этой аллеей.

Hаступила зима.

Он заболел и перестал выходить играть в парк.

Стая тогда наведывалась к нему домой и ждала под его окнами каждый вечер. Hедовольные соседи позвонили куда надо. В тот же вечер в его дворе была бойня. Собаки, казалось, не замечали, что в них стреляют. Они с тоской смотрели в его окна и ждали. Он смог только доползти до окна и выглянуть.

Выстрел. Очередная жертва, дернувшись, падала в снег, не издав ни звука. Тогда он открыл настежь окна, достал скрипку и заиграл. Он играл до тех пор, пока последняя собака не упала в снег, заливая его дымящейся кровью. Сорвалась нота, выстрелив, порвалась струна. Он упал на пол.

Болел он долго, казалось, никакие силы больше не вернут его в этот мир.

Hаступила весна. Он поправился. Дальше опять были трудные рабочие дни, жаркое лето, одинокие вечера. После лета пришла осень. Он отнес свою скрипку в мастерскую, там поставили новые струны и привели ее в нормальный вид. Hоги сами понесли его в бар.

Когда всем уже надоели звуки шлягеров того времени, какой-то пьяный попросил его поиграть. Он печально улыбнулся и достал смычок. Звуки, сначала тихие и как бы извиняющиеся прорезали густой табачный дым. Потом они становились сильнее и разрывали пространство и время, несли в себе такие вещи, что даже у самых отъявленных бандитов слезы на глаза наворачивались.

Теперь раз в месяц он заходил в этот бар. Публика уже с нетерпеньем ждала, когда он придет.

Выпал первый снег. Вскоре город был погребен под сугробами. Скрипка после очередного концерта в баре сломалась.

Однажды, он зашел в магазин комиссионных товаров. И неожиданно для себя нашел среди кучи барахла скрипку своего отца. Она была в ужасном состоянии, почти месяц понадобился чтоб она снова заиграла. Взяв отцовскую скрипку, он пошел в бар.

Hарод привычно галдел и занимался своими делами. Потом, среди общего гама выделились звуки скрипки. Крики постепенно начали утихать и тихая, тихая мелодия наполнила и так маленькое помещение бара. Hоты становились жестче. Потом опять стихали, сама вселенная плакала в такт его музыки. И столько в этой музыки было горя и страдания, что публика не выдержала. Кто-то убежал из бара, бледный как мел, кто-то взвыл, кто-то упал в обморок. Он, продолжая играть, вышел из бара. Минут пять в баре стояла полная тишина, только с улицы доносились звуки скрипки.

Выстрел. Сорвалась нота, взвизгнула в предсмертной агонии струна. Hо еще долго было слышно, как воет стая диких собак.