– Прекрати паниковать, ты – трусливый паршивец! – взревел Тогот. – Ты сможешь уйти отсюда только открыв портал.
– Нет… – стиснув зубы и извиваясь на полу от боли пробормотал я.
– Да, – ледяным тоном объявил Тогот. – Ты – проводник, и я, если потребуется, вытащу тебя из могилы и заставлю делать свою работу.
– Нет… – вновь прошептал я, и тут же взвыл от нового приступа боли.
В дверь постучали.
– Никитишна, ты как там? – голос принадлежал старушке, – Что там у тебя происходит?
Я замер, застыл, окаменел.
– Кто там озорует? – в голосе бабули мне послышалась угроза. – Эй!!! – И она снова постучала.
– Что будем делать? – шепотом пробормотал я.
– Встречать караван, – зло проворчал Тогот. – Старуха дверь сама не высадит, а пока вызовет милиции, пока те явятся… мы должны успеть.
– Кто там есть? – вновь донеслось из-за двери, но теперь я уже не обращал на ее голос никакого внимания. Ко мне пришло второе дыхание: если уж я попался, то стоит идти до конца.
– Что делать? – вновь обратился я к Тоготу, в этот раз требуя от него конкретных инструкций.
– Для начала подопри дверь столом.
Я потащил стол к двери, уже не обращая никакого внимания на грохот. За дверью запричитали, но в тот миг для меня это были звуки иного мира. Все, что находилось вне этой комнаты, для меня перестало существовать. Я действовал словно автомат, которому непременно нужно выполнить заложенную в него программу.
– Теперь сдвинь шкаф.
Я попробовал, но у меня ничего не получилось.
– Расслабься.
Тогот вновь взял контроль за моим телом, но и его сил оказалось недостаточно.
– Тогда открой шкаф. Вываливай все, что есть внутри, на пол.
Я повиновался. Грохот стоял ужасный, но мне уже было все равно. Соседка за дверью затихла, видимо побежала таки вызывать милицию.
– Все, – в шкафу ничего не осталась, какие-то пальто, платья, ящики с бельем кучей валялись посреди комнаты. Вытянув руку, я осторожно провел по фанерной панели – задней стенке шкафа.
– Выбей фанеру, – я попытался это сделать, но вновь был вынужден обратиться за помощью к Тоготу. Тот расправился с фанерой за считанные секунды, правда в ладонях у меня осталось с десяток заноз. – Ну, а теперь вновь воспользуйся бритвой, – приказал демон. – Символы ворот ты должен знать наизусть.
– Но тут ничего не видно, – возразил я. – Может лучше включить свет. Я ведь не буду видеть, что рисую.
– Действуй на ощупь, времени совсем не осталось, – приказал Тогот. – По моему у караванщиков проблемы и они хотят как можно скорее… – но я не дослушал. Двигаясь совершенно автоматически, я резанул бритвой кончик указательного пальца и принялся выводить кровью на стене за шкафам различные символы. Всего их было пять. Но мне казалось, я рисовал очень долго. Я не чувствовал ни боли, ни страха. Все мое внимание сосредоточилось на пяти знаках врат. А потом я начал читать заклятие – короткое заклятие открытия врат. И тут мое запястье свела страшная судорога. Эта боль была несравнима с той, что я только что испытал, пытаясь сопротивляться Тоготу. Это была Боль. И болело то самое место, где раньше была странная татуировка. Она исчезла в конце октября, окончательно растворившись в плоти моей руки, и теперь я мог чувствовать переплетение колдовских нитей, проведя с нажимом по тому месту, где они сплелись воедино. Теперь же она вновь проступила сквозь мою плоть. Татуировка налилась кровью, и светилась, вспыхивая все ярче и ярче при каждом новом слове произносимого мной заклятия.