– Дикий Гон, – тихо сказал ведьмак. – Замкните как следует ставни, господин Хофмайер.
– Дикий Гон? – изумился Бернье. – Призраки?
– Не бойтесь. Они пройдут высоко. Летом Гон всегда проходит высоко. Гон опасен во время зимней бури, особенно – путникам на перекрестке дорог. Но дети могут проснуться. Гон несет с собой ночные кошмары. Лучше закрыть ставни.
– Дикий Гон, – проговорил Лютик, беспокойно зыркая наверх, – к войне.
– Глупости и преувеличение.
– Нет! Незадолго до нильфгаардского нападения на Цинтру…
– Тише! – Ведьмак жестом прервал его, резко выпрямился, уставившись в темень.
– Что слу…
– Конники.
– Дьявольщина, – прошипел Хофмайер, соскакивая со скамьи. – Ночью могут быть только скоя’таэли. Опять капусту…
– Один конь, – прервал его ведьмак, поднимая со скамьи меч. – Один живой конь. Остальные – призраки из Гона… Черт возьми… Невероятно… Летом?
Лютик тоже вскочил, но убегать постыдился, потому что ни Геральт, ни Бернье бежать не собирались. Ведьмак выхватил меч из ножен и бросился в сторону дамбы, низушек, не раздумывая, поспешил за ним, вооружившись вилами. Опять сверкнуло, на дамбе появился мчащийся галопом конь. А за конем следовало нечто неопределенное, нечто сотканное из мрака и отсвета, какой-то клуб, вихрь, мираж. Что-то, вызывающее панический страх, отвращение, ужас, проникающий до мозга костей.
Ведьмак крикнул, поднимая меч. Наездник заметил его, пришпорил коня, оглянулся. Ведьмак крикнул еще раз. Громыхнул гром.
Сверкнуло, но теперь это была не молния. Лютик повалился на колени рядом со скамьей и подлез бы под нее, не будь скамья слишком низкой. Бернье уронил вилы. Петунья Хофмайер, выбежавшая из дома, крикнула.
Ослепительный блеск материализовался в прозрачную сферу, внутри которой замаячила фигура, мгновенно обретая контуры и форму. Лютик распознал ее тут же. Он знал эти черные, рассыпавшиеся локоны и обсидиановую звезду на бархотке. Тем, чего он не знал и никогда раньше не видел, было лицо. Лицо Фурии, лицо богини Мести, Гибели и Смерти.
Йеннифэр подняла руки и выкрикнула заклинание, из ее пальцев с шипением вырвались разбрасывающие искры спирали, разрывая ночное небо и тысячами звезд отражаясь в поверхности пруда. Спирали копьями врезались в преследующий одинокого всадника клуб. Клуб вскипел. Лютику показалось, что он слышит жуткие крики, видит кошмарные силуэты призрачных коней. Это продолжалось доли секунды, потому что клуб вдруг сжался, собрался в шар и взмыл в небо, удлиняясь на ходу и подобно комете волоча за собой хвост. Опустилась тьма, освещаемая только колеблющимся светом фонаря, который держала Петунья Хофмайер.