Было много хорошего, много любви. Александр и Ваня – они как солнцем заливали ее жизнь. И ей казалось: именно от любви лопнул сосуд в мозгу. И именно любовь залила жизненно важные центры.
В ушах возникло напряжение. Запел хор. Но откуда здесь хор? Или это гудят водопроводные трубы?..
Прощание с Марго проходило в актовом зале музыкального училища. Это было ее последнее место работы.
Марго буквально утопала в цветах. Лежала спокойная, седая и красивая. Ее знали и любили. И прощались не с телом, а именно с Марго – талантливой и недооцененной.
Вера – в черной накидке из вологодских кружев – сама скорбь. Она искренне скорбела, но и благодарила судьбу. Марго правильно сделала, что умерла. Марго все и всегда делала правильно.
Вера стояла у гроба, потом куда-то отходила и снова возвращалась. На ней была куча обязательств: транспорт, кладбище, поминки.
Александр не верил, что Марго больше нет. Он, конечно, видел гроб и мертвое лицо, но не осознавал, что это – правда. Потому что, если поверить, надо немедленно взвыть и застрелиться.
Второй режиссер Алик Пахомов со страхом поглядывал на Александра. Он боялся, что Александр взвоет и застрелится у всех на глазах.
Александр встретился глазами с Аликом и неожиданно подмигнул ему. Алик удивился. Мастер нуждался в поддерж–ке, а он сам поддерживает соратников. Снимает пафос трагизма. Алик отошел в сторону и позвонил сценаристке Лене.
– Как он? – спросила Лена.
– Он мне подмигнул, – ответил Алик.
– Понятно… – отозвалась Лена.
Она понимала не только в его фильмах, но и в нем самом.
Лена на похороны не пришла. Марго – это территория Веры, и она не хотела мешать.
Иван на похороны бабушки не приехал. Станция «Зима» – не ближний свет. Вера не настаивала. Марго все равно нет. А то, что в гробу, – это не Марго. Пусть запомнит бабушку живой.
Поздно ночью, после поминок, Александр приехал к дому Лены.
Лена не села в машину. Они стояли под звездами.
– Меня мучают две вещи, – говорил Александр. – Первое: испытывала ли она предсмертные муки? Было ли ей больно? И второе: было ли ей страшно? Боль и страх. Я все время думаю: вдруг ее охватил смертный ужас, она стала искать меня глазами, а вокруг больничные стены, все чужое. Зачем я ушел на это чертово озвучание? Как будто на другой день нельзя озвучить. Или вообще не озвучивать. Будь проклято это кино.
Лена молчала. Потом сказала:
– С тобой жить нельзя. И умереть нельзя.
Александр рассчитывал, что Лена его утешит. Найдет какие-то слова. Все-таки писатель. Слов много знает. Но Лена почему-то не захотела утешить. Сказала злую правду. Кому она нужна в такие минуты…