Дерюгин сдержал слово. Мы получили больше свободного времени, и я приступил к занятиям. Пока Никодимов стругал лыжи, мои гренадеры качались в тренажёрном зале (спасибо полковым кузнецам), бегали кроссы, крутились на турнике, осваивая подъём переворотом. Я учил их кое-каким приёмам рукопашного боя: очень пригодились школьные занятия в секциях бокса и самбо. Правда, на кулачках гренадеры дрались не хуже меня, многие втихаря принимали участие в боях стенка на стенку. Я узнал забавные подробности этих мероприятий - участники обязывались перед схваткой пройти регистрацию в полиции.
От чего не смог нас избавить Дерюгин, так от дворцовых караулов. Гвардейские полки по очереди заступали на охрану Зимнего дворца, точнее 'нового зимнего дома' - как его называли. Каждое утро без малого триста человек несли службу, охраняя императрицу и её двор только гренадер назначалось тридцать девять, не считая капралов.
По такому случаю из полковой казны выделили сумму для новых мундиров, и те, кто ходил в дворцовые караулы, получили новые комплекты обмундирования (на сей раз за казённый счёт). Начальство не хотело ударить в грязь лицом, и экипировали нас как надо, правда, сменившись, мы переодевались в старую форму.
Дворцовая служба была куда теплей и приятней караулов при Адмиралтейской и Петропавловской крепостях. Больше всего мы не любили охранять казематы.
Во дворце гренадер ставили на разные посты, стараясь подбирать людей ответственных и дисциплинированных. Обращали внимание и на внешний вид, выделяя тех, кто повыше и покрупнее. Обычно мы охраняли либо деревянную лестницу, ведущую к крылу, в котором жила императрица и чета Биронов, либо Большой зал, там проводились торжественные ужины и приёмы, стоял великолепный трон, приподнятый над дубовым паркетом на несколько ступенек.
Мне всё было в диковинку, и если бы не грозные вращающиеся глаза Ипатова, я б, наверное, шею себе свернул, особенно в тронном зале - от обилия зеркал, богатых украшений, гипсовых статуй, барельефов кружилась голова. Если её запрокинуть, на потолке можно увидеть картины так или иначе связанные с царствием Анны Иоанновны. В центре - сюжет, повествующий о вступлении её величества на престол, разумеется, в виде аллегорий: фигуры Религии и Добродетели представляют будущую императрицу России, которые, стоя на коленях, вручает ей корону. Рядом радуются казанское, астраханское и сибирское царство, а также татарские и калмыцкие народы. О том, чтобы изобразить, как Анна Иоанновна разорвала навязанные ей 'верховниками' кондиции, речи не идёт, всё подано под иным, благообразным соусом.