– Ты считаешь, что я недостаточно уделяю тебе внимания? – тихо произнес король.
– Понимаешь, Джанферро, большую часть дня ты работаешь, от тебя зависят многие важные решения, и я не хочу становиться обузой, отнимая твое драгоценное время.
– А что, если я оставлю специальное окно в своем расписании встреч, скажем, раз в неделю? И тогда у нас с тобою появится возможность вместе поужинать.
Даже в этом случае они не остались бы совершенно одни, – подумала Миллисента. Рядом постоянно будут сновать слуги, а за дверью поджидать помощники с документами. Однако муж сделал серьезный шаг навстречу. Разве такой жест доброй воли не заслуживает поощрения?
– Прекрасная идея!
Джанферро озабоченно нахмурился. Он надеялся своим предложением слегка смягчить удар, который еще только собирался нанести.
– Но теперь ты понимаешь, что занятия итальянским придется прекратить? И ты не сможешь больше дружить с этим человеком.
Она кивнула, пытаясь скрыть свое огорчение, в том числе и тем, что супруг опять сделал все по-своему.
– Конечно, ты прав. Мне лишь требуется немного времени, чтобы привыкнуть к новому положению вещей.
Джанферро придвинулся плотнее.
– Разумеется, дорогая. Может, ты соскучилась по дому? Хочешь, я устрою тебе небольшую поездку в Англию?
Это вовсе не входило в планы Миллисенты, поскольку отъезд сейчас означал бы еще большее удаление от мужа. Гораздо сильнее, чем о встрече с родными, она мечтала о любви этого мужчины.
Никогда раньше молодые супруги не говорили столь откровенно, как сегодня, и их доверительная беседа наполнила душу Милли такой невероятной теплотой, что хотелось сохранить это чувство на всю жизнь. Она обвила шею мужа руками и заглянула ему в лицо.
– О, Джанферро, поцелуй меня, пожалуйста.
Нежные полуоткрытые губы были слишком сильным искушением, чтобы долго раздумывать. Джанферро прильнул к ним, обещая самому себе, что это будет лишь мимолетная ласка. Но красавица прижалась к нему всем своим разгоряченным телом, обжигая прерывистым дыханием.
Милли казалось, что ее тело готово расплавиться от жара страсти, жадным ротиком она ловила его ловкий язык, а сама все сильнее впивалась пальцами в мускулистые плечи мужа. Сжигавшее девушку пламя не позволяло ей мыслить логически, тем более вспоминать сейчас прежние обиды. Нанесенное оскорбление, глубокое и незаслуженное, полностью вытиснилось из сознания одним-единственным желанием.
– Войди в меня, – попросила она прерывающимся от волнения голосом.
Через полчаса у короля была назначена важная встреча, и предаваться теперь любовным утехам было бы чистейшим безумием. Но даже Джанферро был не в состоянии рассуждать логически в подобный момент.