– Фрау Кнопф, вы останетесь со мной? Глаза фрау Кнопф наполнились слезами.
– Извини, но не могу. – Она, всхлипнув, покосилась на повозку с усопшими. – Прошлой ночью умер мой ребенок, а муж и еще четверо детей больны… – Голос фрау Кнопф дрогнул. Она не сделала даже попытки сдержать слезы, и они потекли по ее щекам.
Женщина побрела прочь, а Эльке стиснула зубы, с трудом сдерживая рыдания. Она стояла молча, с опущенной головой. В могилы – сначала в одну, потом в другую – мягко шлепнулись завернутые в саван тела ее родителей, и двое могильщиков заработали лопатами.
Эльке мрачно вскинула голову и посмотрела на кружащих в небе чаек. Конечно, могилы должны были быть глубже.
Она закрыла глаза и дрожащим голосом начала читать молитвы.
– Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое… – От этих знакомых слов стало немного легче, хотя сейчас она вовсе не была уверена в том, что все еще верит в Бога. Но ведь это для папы с мамой.
Окончив молитву и открыв глаза, она оглянулась и обнаружила, что осталась одна. Наклонившись, Эльке подняла с земли маленький букетик уже увядших полевых цветов, которые собрала сегодня утром – индейские кисточки, как их здесь называли, – и разбросала по поверхности могильных холмиков.
– Пепел к пеплу, пыль к пыли… – скорбно произнесла она и вдруг поняла, что остальную часть молитвы не помнит. Это было, видимо, последней каплей. Господи, родители умерли без покаяния, и сейчас она не может даже как следует прочитать молитву за упокой их душ! Эльке упала на могилу матери, и слезы, которые она сдерживала весь день, выплеснулись наружу. Тело ее судорожно сотрясли рыдания.
Она нашла в себе силы подняться, только когда вечерний сумрак опустил свой полог на мрачный кладбищенский пейзаж.
Не помня себя Эльке вышла на берег моря. Волны нежно ласкали гальку. Вот так же точно ее ласкала мама…
Теперь все кончено. Их больше нет. Как жить дальше?
Всю последнюю неделю она была занята лишь одним – тщетно пыталась бороться за жизнь родителей. Подумать о чем-нибудь другом времени не было.
Все, что осталось от родителей, – это немного денег, скопленных на черный день. На них они собирались жить первое время. Что же теперь делать с ними? Возвращаться назад в Германию? Но на это пришлось бы потратить все до последней кроны. И что же тогда? Сиротой, да еще и без денег, она вернется в Карлсруе. Прожить в Германии будет очень и очень непросто. Там всем, у кого нет поддержки, приходится туго.
«Нет, – подумала Эльке, – я никогда не возвращусь туда, откуда мои родители отправились в поисках лучшей жизни».