Пробежав сотню шагов, она споткнулась и рухнула на колени, вдруг осознав, что находится в самом центре выгоревшей опушки, как раз между исполинскими шагающими машинами, одна из которых уже поворачивалась к ней…
* * *
— Рощин, пес поганый, ты же сказал, что там никого нет!..
— Это девушка, лейтенант, не трогай ее! Она не солдат!
Фигура Ольги Полвиной казалась игрушечной на фоне пятнадцатиметровых механических исполинов.
— Убей ее! — Короткий, но емкий приказ лейтенанта хлестнул по сознанию Андрея Рощина, как удар бича. Хочешь повязать кровью, лейтенант?.. — зло подумал он, испытывая страшную, выворачивающую нутро раздвоенность…
Беглый взгляд на обзорный экран несколько облегчил это чувство: «Фалангер» Сейча уже потерял интерес к внезапно выскочившей под ступоходы роботов фигурке и в данный момент разворачивал свой торс в сторону «Беркута». Пушки на машине лейтенанта перезарядились.
Андрей упрямо мотнул головой, словно командир механизированной группы мог увидеть его жест.
— Умри, сука… — Этот хриплый возглас резанул эфир, и Рощину на миг показалось, что сейчас наступит конец, — по роковой случайности именно в этот миг Ольга споткнулась и упала, взметнув вокруг себя горячий пепел… но залп, прозвучавший над гарью, предназначался не ей, — «Фалангер» Сейча шел боком, развернув торс в сторону присевшего «Беркута», и поливал того сокрушительным огнем из обоих орудийных комплексов.
Исполинская машина пошатнулась… пластины активной брони срывало с нее и раскидывало по сторонам перегретыми, вишневыми плевками… Дройд уже почти вполз внутрь, а девушка вдруг вскочила и, презирая огонь, рванулась к тому же люку, куда карабкался человекоподобный робот…
«Беркут», которого знали, боялись, ненавидели, не произвел еще ни одного выстрела, но по‑прежнему удерживал равновесие, вздрагивая под неистовым огнем, хотя любая из земных машин от такой атаки уже была бы разорвана на куски… Сейч поливал его из орудий, матерясь в эфир на троих водителей «Хоплитов», а сам бой — если это избиение можно было назвать боем — протекал вопреки всем тренировкам и правилам — сумбурно, ненатурально, страшно…
Машины Подаровского и Зингера выломились из леса. Их ракетные установки уже перезарядились, но оба пилота справедливо опасались открывать огонь — с одной стороны, возле «Беркута» неподвижно возвышался «Фалангер» капрала Делакруа, которая, очевидно, бросила управление, потрясенная смертью убитого ею сержанта, а с другой, блокируя линию огня, истекала жирным дымом развороченная машина Петча, в которой взрыв боекомплекта сорвал рубку, выпустив наружу уродливую мешанину обугленных проводов…