Или к счастью. Потому что если бы Гош смог контролировать эфир, он не попался бы в лапы к объездчикам, которых Тула чуть ли не со слезами умоляла сделать что-нибудь с проклятым умником, окончательно сошедшим с ума.
* * *
— Регуляторы, в седло! — крикнул Цыган. И захохотал.
— Кто такие регуляторы? — спросил тихонько Сан Сеич. — Мальчишки теперь себя по-другому и не называют… Что за заразную историю ты им подбросил?
— Долго объяснять, — лукаво улыбнулся Гош. — А если в двух словах — Дикий Запад.
Сан Сеич проводил взглядом удаляющееся стадо.
— Похоже, — кивнул он.
— Сюда бы пару-тройку хороших пастушьих собак… Парни делают слишком много черновой работы. Собаки могли бы помочь. Кавказские овчарки или туркмены. Если пошарить по окрестным лесам, наверняка отыщется целая стая. Только вот как к ним подступиться теперь…
— Как бы они сами к нам не подступились, — заметил Сан Сеич. — Знаешь, слава Богу, что хотя бы проблема диких собак перед нами не стоит. Я себе представляю, что будет, если на ферму явится банда оголодавших волкодавов…
— Н-да… — пробормотал Гош. — Об этом я как-то не подумал. Слушайте, доктор, а я ведь действительно не видел ни одной серьезной псины. Так, шавки по улицам бродят… Ну, конечно же! Обида какая…
— Что такое?
— Я, кажется, знаю, куда в городах подевались все более или менее опасные собаки. Когда они совались к людям, их просто отстреливали. Горожане для забавы лупят все, что движется. У них просто какая-то неуемная страсть к пальбе.
— Подростки, — вздохнул Сан Сеич. — И к тому же круглые сироты. Могут быть опаснее зверей.
— И это говорит специалист по работе с детьми?
— Вот потому и говорю, что специалист.
— Ладно, доктор. Скажите что-нибудь хорошее относительно взрослому человеку.
— Шевели мозгами, — посоветовал доктор. — Как можно больше думай. И все наладится.
— Думать — мое любимое занятие. Жаль, что не умею стоять на голове. Только в такой позиции и думал бы. Принудительно усиливая кровоснабжение несчастного серого вещества… Слушайте, док, когда вы мне расскажете, кто я такой? Сколько можно играть в молчанку?
— Потерпи, Гоша, — попросил Сан Сеич. — Я боюсь все испортить. Ты можешь сам. И поверь, так будет гораздо лучше.
Гош скрипнул зубами и отвернулся.
— Извини, — сказал доктор очень кротко.
— Дано: профессионально тренированная память. Гибкий мощный интеллект. Определенная известность. Могу собой гордиться, а? Чем же я занимался… Ох, доктор, жестокий вы человек.
Сан Сеич что-то неразборчиво пробормотал.
— Журналист? — строил догадки Гош. — Нет, это мы уже забраковали. Для репортера я ленив, для комментатора молод. Функционер какой-нибудь? И чего именно функционер… Аналитик? Как же, фондового рынка… Знаете, что такое фондовый рынок, а, доктор? Я про это много читал, но толком все равно не понял. Расскажу как-нибудь. Да… Что я мог анализировать, да так, чтобы меня знал в лицо провинциальный детский врач? Писатель… Сортирных стен маратель. Актер?!