— А зиму ты как пережила? — поспешил сменить тему Гош.
— В деревне. Километров сто отсюда. У меня же Малыш, ему условия нужны. Стойло, корм. Ничего, перезимовали там с одним. Странный он был. Вроде бы урод, но такой… Блаженный. Совершенно не злой. Слушался меня, как ребенок. И довольно смышленый. Я поэтому сначала как-то не поняла, что он урод, а потом уже привыкла. Но все равно по весне ушла. Решила, дура, в Москву прорваться и всем тамошним показать, где раки зимуют. Ха! Только «Винторезом» и отбилась. Да чудом еще. Хорошо, у уродов прицельная дальность метров сто, не больше, из чего бы ни стреляли.
Гош подумал, что Женя преувеличивает. У тех «уродов», с которыми имел дело он, прицельной дальности не было вовсе. Равно как скорости по пересеченной местности, тормозного пути и многих других жизненно важных тактических характеристик. Или москвичей кто-то специально натаскивал?
— И все-таки к Москве придется идти, — сказал он. — Ты же не хочешь оставить все, как есть?
— Вот именно так и нужно, — возразила Женя. — Пусть сами вымрут. Потом, в городах все равно жить теперь невозможно. Воду из пожарных колодцев черпать? С крысами за жратву воевать? Покорнейше благодарю. Я тебе скажу, что надо. Ранчо, вот как у вас. Скотину. Лошадей — обязательно. Хорошо бы еще справочник по агротехнике и семена. Команду сколотить из нормальных людей и крестьянствовать. Уроды сунутся — поубивать. Только так и выживем. Ничего, вырасту большая, может, рожу еще. И все по новой закрутится. Не помирать же, верно?
— Уроды тоже будут рожать, — заметил Гош. — Вся Тула по весне беременная ходила.
— Это не дети получатся, — небрежно бросила Женя. — Это так, одно несчастье. Представить страшно, что из них вырастет. Нормальные младенцы при таких родителях… Я об этом даже не задумываюсь. Уж больно детишек жалко.
— Где бы взять таких, как мы, хотя бы тысячу… — произнес Гош в страшной тоске. — Хотя бы сотню!
— Ты что задумал? Детей у тупых отнимать?
— А почему бы и нет? Сам первый в воспитатели пойду. Да ладно, это утопия. Нам бы действительно выкарабкаться хоть как-нибудь.
— Выкарабкаемся, — заверила его Женя. — Молодые еще, сильные. Нам сам Бог велел.
— Постоянно об этом думаю, — признался Гош. — Сколько писали фантасты о подобных ситуациях! Кто бы мог подумать… Но в каждом романе у выживших оставался какой-то смысл продолжать жить. Идея. А у нас? Что будет, если тупые не проснутся? Кто окажемся мы в этом новом мире — горстка несчастных среди еще более несчастных? Зачем тогда это было вообще? Зачем мы выжили, Женя? Тебе не кажется, что это полный абсурд? Безнадега?