– Потому что у меня к тебе чисто платонические чувства, – заговорил Петя жалобно. – Я тебя люблю, как друга, как человека…
– А это еще как? – спросил Вася и, решив, что лучше уж терпеть его телячьи нежности, чем издевательства, снова приналег на еду.
– А это без бутылки не поймешь, – Шибчиков начал «делать ему глазки». Наливая в рюмки коньяк, он припевал: – Песня вся, песня вся, песня кончилася! А дед бабе как а-га, баба и скочилася!
…В этот вечер они осушили еще две бутылки коньяка, а их пьяные песни были слышны до поздней ночи. Напоив Курочкина до беспамятства, Шибчиков своего добился.
Проснулся Курочкин почти в полдень от громкого стука в дверь. Увидев себя обнаженным, он соскочил с дивана и бросился в другую комнату. Но на пути у него стал Шибчиков. Держа в руке чашку, он хлебнул немножко, покряхтел от удовольствия и спросил:
– Куда ты, моя дорогая жена?
– Что ты болтаешь? – брезгливо отступил Курочкин и, увидев на спинке стула пижаму, буквально вскочил в нее.
Петя заметил из окна на крыльце Хитроумова и побежал открывать. Он понимал, что сейчас ему попадет за нарушение дисциплины.
Всеволод Львович ворвался в комнату с грубой бранью:
– Дрянь! Подонок! Ничтожество!
– Да ладно! Проспал я, ну проспал, – оправдывался Шибчиков.
Магнат грозно глянул на помятого Курочкина и спросил:
– Это он?
– Можно сказать, она, – прохихикал хозяин дачи. – Сегодня в четыре часа утра Васюня подарила мне свою невинность.
– Меня не интересуют твои пошлые любовные дела, меня интересует одно: мусор он или нет. – Хитроумов отвернулся от Курочкина и плюнул на Шибчикова: – Фу, как противно!
– Какой же он мусор, он моя жена! – цинично рассмеялся Петя.
– Прекрати! Не смей при мне говорить эти гадости. – Хитроумов снова сплюнул и перекрестился: – Господи, как я не терплю этого разврата.
Курочкин все понял и с кулаками бросился на Шибчикова. Но хозяин увернулся от удара, и Вася по инерции завалился под ноги Хитроумову.
– Мразь! Сволочь! Тебя убить мало! – закричал в истерике пленник и, стуча кулаками об пол, заплакал.
– Да, действительно, какой же он мусор, – вздохнул Всеволод Львович. – Ты его больше не трогай. Но стереги, как зеницу ока, до моего особого распоряжения. Ты меня понял?
– Вы мне за это платите, чтобы я понимал, – смиренно ответил Шибчиков.
– Вот и добренько. Мне не звонить, меня не искать, я сам дам о себе знать, – небрежно скомандовал магнат и поспешно вышел: он торопился на работу.
Вася Кукушкин специально обедал в ресторане, директором которого был Хитроумов. Победная радость была сильнее его усталости. Еще бы! Сегодня ночью он вырыл два клада. Один – за гаражом Хитроумова, другой – старушки Муси – возле Покровского монастыря. Золота и золотых изделий было столько, что все едва вместилось в ячейку камеры хранения.