Виктор молчал: он боялся ответить неправильно.
– Понятно, – презрительно сказал хозяин. – Развиваю вопрос. Деньги оказываются государственными. И от того, вернешь ты их или нет, зависит судьба человека. Может, даже твоего хорошего знакомого. Как ты поступишь?
– Всеволод Львович, зачем же мне представлять то, чего никогда не будет! Вы так говорите, будто эти десять тысяч могут лежать в парке под скамейкой, – с досадой ответил гость.
– Может, ты и прав, но… это не ответ. Скучный ты какой-то. Нет у тебя никакой фантазии. В одном я тебя никак не пойму: ты действительно плебей или у тебя дьявольское терпение? – Хитроумову надоело кормить рыбок, и он начал подсыпать пшено канарейкам.
– Не знаю, отец мой, вам виднее, – угодливо ответил Виктор. – Я знаю только одно: чтобы не наживать себе мозолей, не носи тесную обувь. И не скучный я, а просто преданный.
– Что? Преданный, говоришь?! – Всеволод Львович быстро зашел в спальню и вернулся через несколько секунд. В руке у него была пачка сторублевых купюр. – Вот что, сейчас ты разденешься… полностью, одежду оставишь на балконе, а сам заберешь деньги и покинешь мой дом навсегда. Если ты любишь мою дочь, ты это сделаешь!
– Не понял!.. – попытался возмутиться Виктор.
Не сказав больше ни слова, хозяин гордо бросил пачку денег на стол и подошел к телефону, чтобы позвонить Кукушкину. Домашний телефон Кукушкина не отвечал. На работе его не было. Хитроумов заволновался. Он даже не услышал, как в гостиную вошла Виктория Леонардовна и принесла коктейли со льдом. В гостиной ни Виктора, ни денег на столе уже не была. В кресле валялся только его костюм.
Всеволод Львович брезгливо взял его одежду и вынес на балкон. Вдали, по другую сторону проспекта, он заметил обнаженного человека, который пытался остановить такси, плюнул, засмеялся, довольный проверкой, и вернулся в комнату. Ему надо было снова позвонить…
Когда в квартире Клопа раздался телефонный звонок, Кукушкин уже заканчивал укладывать последние иконки. Драгоценности и антиквариат едва уместились в большой спортивной сумке. Сумка не застегивалась, и пришлось сверху положить халат хозяина, висевший на спинке кресла.
Вася торопился. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Уходя, он даже забыл закрыть книжный шкаф. Только на улице, отойдя от дома Клопа на несколько кварталов, он остановился, чтобы закурить. За эту минуту или две пришло решение, что делать дальше.
Вася отправился на железнодорожный вокзал и спрятал сумку в автоматическую камеру хранения. А еще через полчаса он позвонил в милицию: