– Фраерно! – похлопал в ладоши Курочкин, ужасно довольный, что ему так легко простили очередное нарушение конспирации…
– А ты как думал, – Кукушкин одарил его взглядом Наполеона и пренебрежительно высказался о Хитроумове: – Я это старое и потное Мясо жрать не собираюсь. Я его заставлю прийти с повинной! Только тогда я оставлю его в покое.
В комнату вошла принаряженная Оля, ослепив своей красотой двух Василиев.
– Кого это ты собираешься заставить повиниться? – она покрутилась перед зеркалом, любуясь бриллиантовыми сережками, которые приколола вместо пуговиц. Ожерелье из полудрагоценных камней у нее висело на поясе, в волосах блестели перстни и брошь. Дорогое велюровое платье было надето задом наперед. Тем не менее она была обворожительна.
Закрыв удивленному Курочкину рот, Оля обратилась к Кукушкину:
– Василечек, я хочу за тебя замуж.
– Как, еще раз? – рассеянно спросил Вася.
– А ты еще ни разу на мне не женился, – капризно возразила она, надевая золотые браслеты на ноги. – Я официально замужем за Курочкиным…
– Да, она замужем за мной! – воскликнул Вася из Москвы и приподнялся в кресле.
– А я хочу выйти замуж за тебя, – Оля повесила часы-кулончик с цепочкой на ухо и кокетливо хихикнула: – Я хочу быть твоей кукушечкой!
– Оля, подумай, это добром не кончится, – заговорил умоляющим голосом Курочкин. – Оля! Оль…
– А тебе в благодарность за твою любовь я подарю вот такую маленькую кукушечку, – она мизинцем ткнула Курочкина в нос, после чего тот сел обратно в кресло. – А может, кукушонка… Не знаю…
Курочкин обиделся:
– Не надо мне твоих подарков. Я сам… я сам умею, я сам знаю…
– Ну что ты умеешь?! Ну что ты знаешь?! Закончил этот самый… институт культуры… сдуру. Самое большое достижение в твоей жизни – это то, что ты попал на мясокомбинат. Хоть с людьми встречался каждый день…
– Я вс-стречался с участниками художественной самодеятельности.
– Ну конечно, теперь они называются участниками самодеятельности. Да еще и художественной. Они умели воровать творчески, с художественным вкусом. А-я-яй, вот это артисты!
– Оля, что с тобой? Я тебя не узнаю, – Курочкин в отчаянии развел руками.
– Что-что?! Ты хочешь сказать, что ты меня знал?! – Оля всплеснула руками и притопнула босоножкой (на другой ноге у нее был тапочек). – Конец света! Мальчик мой, да ты хоть знаешь, что женщину еще не разгадал ни один человек на свете?
– Это точно, – ухмыльнулся Кукушкин. – Что верно, то уж верно…
– Господи, а ты откуда знаешь? – набросилась Оля на него. – Тоже мне, знаток женской психологии нашелся.
– Ну куда уж мне вас знать, если вы сами себя не знаете, – Кукушкин понял, что Оля хотела его любви. Вернее, его взаимности. И клоунаду ей захотелось разыграть от отчаяния.