«Темнеет, скоро пойдут на приступ», — заметил кто-то из молодых магов, словно цыплята, сбившихся в кучку.
Глава Совета молчал. Он никак не мог решить. Остальные ждали.
«Оповестите Град, что…», — начал маг и, запнувшись, тихо закончил: — «Мы должны выстоять хотя бы эту ночь. Академия не успеет, но если мы дадим им сутки отсрочки, они успеют встретить демонов у Реки. Вы знаете — наши земли не обжиты. Жертвы будут, но они — ничто, по сравнению с теми, что ждут Рось, если демоны перейдут Реку… Пусть на стены выходят все: женщины, старики, дети, раненые, способные стоять на ногах». — Он помолчал, потом повернулся к молодым коллегам. До этого они лишь помогали держать круг, но сейчас… Они едва выпустились из Академии, не нюхали еще стали, но выбора нет… — «Вы идете на стены», — сказал он им. — «Не буду лгать, шансов дожить до утра у вас нет, но шаманов нужно отвлечь от стен, заставить защищать своих…»
Я весь превратился во слух. Нара рассказывала эту историю иначе. Совсем иначе. По ее словам родоначальник Берсерков был безумен и думал лишь о том, как забрать с собой побольше врагов и союзников. Не то, чтобы я ей поверил, но…
Я никогда не смогу понять, как мог Берсерк увести целый город в Огнь… Но если все было именно так, как говорит Кольд, что бы я сделал на месте предка? Сумел бы пожертвовать жизнями тысяч ради того, чтобы задержать врага, дать Академии время, столь необходимое? О славе ли он мечтал? О том ли, чтобы его жертву помнили?
Барды поют о том, как в последнюю секунду он приказал открыть ворота. Говорят, что это Берсерк хотел погибнуть в бою, что он звал смерть… Но…
Они продержались до полуночи. Потеряв половину своих защитников, Град все еще стоял. Барды назовут эту ночь — ночью Тьмы, Пламени и Снега и это действительно было так. Полыхал Град, трещали костры под его стенами, разрывая чернильную Тьму. И падал Снег — такой белый, саваном укрывая погибших, платом ложась на волосы и плечи.
«Нам конец», — хмуро заметил старый маг, все это время наблюдавший за боем из башни Совета. — «До утра не достоим».
Берсерк, недавно вернувшийся со стен, закусил губу. Маг был прав — не достоят. Женщины, старики да дети — вот все, кто у него остался. Да еще треть его полка, лучшие — он приберег их до времени, когда больше надеяться будет не на что.
«Вы верите в Единого?» — спросил он старика, устало осевшего в своем кресле. — «Если верите, то молитесь. Молитесь, чтобы мы продержались еще хоть минуту, хоть полчаса…»
Он выбежал из зала Совета, хлопнув за собой скрипучей дверью.
«Они пошли приступом на восточные ворота», — сообщил один из его гвардейцев. В его глазах был невысказанный вопрос. Почему они медлят? Почему лучшие воины, которыми располагает Рось, не там, не на стенах, не под ними?