Точнее, остаются в своем времени. Гораздо вернее, чем вещи. Вещи еще могут пережить свое время, лица – никогда. С другой стороны, со стороны, так сказать, содержательной, очень странные сюжеты для тридцать седьмого. Практически невозможные сюжеты. Сюрреализм.
– Но в последнем сюжете нет никакого сюра. Совершенно реально можно увидеть такую сцену.
– Как человек видит реально, это вопрос отдельный. Нам же показали следующее: женщина на трибуне стадиона, причем о стадионе мы узнаем исключительно по звуку, так как слышим крики болельщиков, удары по мячу. По этой причине мне любопытно, как вы, не слыша звука, видя только несколько кадров на просвет, могли угадать, что женщина – на стадионе?
Я промолчала. Он закурил новую папиросу.
– Женщина показана четко, все остальное в кадре размыто. Только она в фокусе. То есть получается, что в фокусе только звук и она.
– Разве так одевались в тридцать седьмом? Соболя, меха.
– В общем, конечно, одевались по-другому. Но в частности все могло быть.
– Но пленка такая же, как в других роликах?
– Абсолютно.
– Может быть, это подделка? Снимали в наше время, а стилизовали, так сказать, под то. И пленку состарили. Старят же картины.
– Я с такими технологиями не знаком. Думаю, это дорогое удовольствие. Кроме того, зачем? Я еще понимаю – подделать кадры под какой-то шедевр и сказать, вот, мол, сохранились срезки не вошедшего в окончательный вариант эпизода. Но то, что мы с вами увидели, невозможно для фильмов тридцать седьмого. Это не имеет отношения к фильмам. Это что-то другое.
– Что?
– Представления не имею. Даже актеров я этих нигде никогда не видел.
– А это актеры?
– Не знаю.
– По стилю операторской работы можете что-нибудь сказать?
– Нет. Хотя работа превосходная. Причем, обратите внимание, пленка цветная. Редкость в то время.
Яша прислушался:
– Кипит.
Он ушел в подсобку. Вернулся. Я сидела не переменив положения.
– Я чай заварил. Составите компанию?
– Поздно уже. Мне за город ехать.
– Не скажете, откуда у вас эта пленка?
– Не скажу.
Он проводил меня до двери. Взялся за ручку. Помедлил.
– Как вас зовут?
– Соня.
– Вот что, Соня. Вы можете съездить в Белые Столбы. Там государственный киноархив. Я скажу, к кому обратиться. Вы скажете, что от меня.
– Спасибо. Я больше никому не хочу показывать эти пленки. И очень бы хотела, чтобы вы о них тоже забыли.
– Не могу обещать. Но не болтать я сумею.
– Спасибо.
Он отворил дверь. Послышалась музыка, топот, голоса. Вечер был в разгаре. Проходя по фойе, я заглянула в открытые двери зала. Мужчин мало. Многие женщины танцевали друг с другом.