Ну вот и все. Три дня и три ночи, отведенные мне на то, чтобы как-то изменить свою жизнь, окончены. Круг замкнулся, шанс безвозвратно упущен, и я вновь жду встречи со стерильным голосом из ниоткуда.
Только теперь нет ни падения, ни белой массы внизу. Я стою в кажущемся бесконечным тоннеле, заполненном неестественным темно-синим светом, а из-под ног моих в обе стороны убегают покрытые ржавчиной рельсы, которыми, видимо, не пользовались уже много лет.
Все это уже было раньше, но как я ни напрягаю память, так и не могу вспомнить, где и когда. Тем не менее в глубине души я чувствую, как важно для меня знать, откуда мне знакома вся окружающая обстановка, и поэтому я не прекращаю своих попыток. Внезапно приходит голос. Как и тогда, он доносится отовсюду, однако в этот раз его уже нельзя назвать выхолощенным. Я по-прежнему не взялся бы ничего сказать по поводу того, кому он может принадлежать, но теперь в бесцветном звуковом потоке проскальзывает некая окраска, что-то среднее между непониманием и укором. Есть и еще одна разница: в отличие от моего прошлого сна сейчас ко мне обращаются с вопросами, и я могу отвечать невидимому собеседнику, чувствуя себя сказочным героем, попавшим в гости к бесплотным хозяевам очарованного замка.
– Знаешь ли ты о том, что лишь немногим выпадает возможность, которую тебе предоставили? Разве можно так швыряться подарками судьбы? Неужели ты не мог сделать хоть что-нибудь, неужели тебе нравится такое существование?
Я слегка улыбаюсь, мысленно сравниваю то, что слышу, с пафосом предыдущей речи голоса и неторопливо отвечаю:
– Неважно, что мне нравится или не нравится, суть в том, способен ли я жить по-другому. Вы пообещали мне счастье, так и не объяснив, что оно означает, но мне кажется, что я сам сумел найти ответ. Ваше счастье – это состояние, когда перестаешь быть самим собой, и если все так и есть, то я предпочту ничего не менять в своей теперешней жизни.
– Побеги от себя, вечная неудовлетворенность, бесцельность, пьянство
– таковой, по-твоему, должна быть жизнь? Понимаешь ли ты сам, насколько глуп?
– Пускай, зато это будет моя собственная глупость, и дороже нее для меня ничего нет. Я не прошу у вас ни покоя, ни возможности что-либо исправить, просто дайте мне идти дальше так, как я умею.
– Как знаешь. – И здесь я отчетливо услышал, что при этих словах укор взял верх над непониманием. – Только не спрашивай отныне больше, отчего тебе все время так неуютно. Ты сделал свой выбор, и с сегодняшнего дня во всем сможешь упрекать одного себя.