По правде говоря, я опасался неприятностей. Из госпиталя сбежал, не дождавшись окончательного выздоровления, на руках у меня не было ни вещевого аттестата, ни расчетной книжки, ни командировочного предписания. Единственное, чем я располагал, - было письмо генерала Кривошеина к генералу Штевневу.
Но мир, как говорится, не без добрых людей. Здесь среди танкистов я встретил офицеров, которые вместе со мною воевали в начале войны на Западном фронте. Одни знали меня по боям на Северном Кавказе, с другими я воевал под Белгородом и Богодуховом. Товарищи и показали мне небольшую хатенку, в которой разместился командующий бронетанковыми войсками фронта генерал А. Д. Штевнев.
У входа меня встретил подтянутый капитан-танкист. Он осведомился о цели моего прибытия и через несколько минут предложил пройти в дом.
Войдя в комнату, я увидел генерала, сидевшего за столом, и доложил о себе. Поднявшись из-за стола, генерал протянул мне руку, пригласил сесть. Распечатав конверт и прочитав письмо, он посмотрел на меня и сказал:
- Слушаю вас, товарищ подполковник!
Я рассказал о себе, о своей службе. Беседа длилась недолго. Справившись о моем здоровье, генерал Штевнев сказал:
- Ваше желание одобряю. Буду рекомендовать Военному совету фронта назначить вас командиром бригады.
В тот же деень я предстал перед командующим фронтом генералом Н. Ф. Ватутиным.
- Военный совет решил назначить вас командиром бригады. Справитесь? спросил командующий фронтом.
- Буду стараться, товарищ командующий...
- Если судить по наградам подполковника, он должен справиться. Кстати, мои танкисты неплохо отзываются о нем, - заметил Штевнев.
- Ну коли так, воевать ему под началом Рыбалко, - подытожил Ватутин и, уже обращаясь ко мне, добавил: - На букринском плацдарме идет тяжелый бой. Вам надлежит сегодня быть на Днепре...
Сборы были недолгими. Забравшись в кабину случайно попавшегося грузовика, я направился к переправе. Машина подпрыгивала по неровной, ухабистой дороге. Временами она проваливалась в воронки, наполненные водой, с трудом выскакивала на поверхность, но все же шла к намеченной цели - к букринскому плацдарму, который находился в ста километрах южнее Киева.
Фронт приближался с каждой минутой. Над нами появились "юнкерсы", сопровождаемые "мессершмиттами".
На большой скорости проехали мы Переяслав, знаменитый со времен Богдана Хмельницкого, миновали Трубайло, Андрушки. В Подсенном скопилось много машин и обозов, направлявшихся к переправе. Но проскочить туда было невозможно: над переправой шли воздушные бои. Над Днепром тучей висела немецкая авиация. Где-то ухали наши зенитки. Вражеская артиллерия и минометы обстреливали берег.