— Убрать лейкемические клетки, — (бело-клетки, как Александр стал их называть), — и заменить, обновить здоровыми — в этом смысл лечения.
— Как это достигается и чем?
— Препаратами и облучением. Плюс… химиотерапия…
Александр вздрогнул.
— Это уже не ваша вотчина?
— Нет, онкологи, радиологи. Но мы обгоняем самих себя. До этого, слава богу, еще не дошло.
Александр грустно покачал головой. Оба помолчали.
— Мне нужна Юджиния завтра утром — для анализов. Я отвезу ее к известному гематологу, который на первых этапах сделает все необходимые тесты и пробы крови и лимфы, а также — костного мозга. Только после этого мы решим, что делать дальше.
— Когда мы получим результаты… — он споткнулся, — анализов?
— Большую часть — в течение недели. Александр не пожелал бы такую неделю своим
врагам.
— Юджинии пока ни слова…
— Абсолютно, — сказал он, — это само собой разумеется. Я верю, что все будет хорошо.
Эта фраза-клише вырвалась у него помимо воли, он, естественно, не верил в сказки с хорошим концом. Они попрощались, не глядя друг на друга.
В первом баре он остановился ненадолго: выпив три водки за три минуты, он поехал дальше. Пока не нашел бар под настроение. В предыдущих повторялось то же — одна водка в минуту. В Америке пили ее не так, как в России: во-первых, американцы все разбавляли и «напрямую» пить не любили, или не могли, или не умели. Во-вторых… он уже забыл, что было во-вторых…
Бармен наливал порцию струйкой в большой стакан, полный льда, и через минуту обледеневшую водку лил в бокальную рюмку для мартини. Александр разбирался с ней за минуту.
— Сэр, желаете ли вы чем-нибудь запить? — спросил бармен.
Александр поморщился.
— Простите, сэр, я просто думал…
— Не надо думать… Думать — это болит, надо повторить. И себе!..
— Благодарю, сэр. Я только разведу, если вы не против.
Ему было все равно, даже бармены в этой стране не могли пить водку «напрямую».
Он чокнулся с барменом и опорожнил залпом содержимое в три больших глотка.
Воздух этой страны не оказался полезным для его бесценной Юджинии. Он начинал ощущать привкус недоброжелательства к…
— Где вы так научились, сэр? — спросил изум- ^ ленный бармен.
— Не в Америке. На других берегах, к которым возврата нет. Еще по одной.
— Слушаюсь, сэр.
Они чокнулись. Прошло две минуты, прежде чем Александр показал на бутылку: опять. К четырем часам он уже смутно соображал, что он тут делает, зачем он здесь и отчего на его тарелочке такое большое количество олив, которые он каждый раз вынимал колкой зубочисткой после того, как бармен, следуя традиции «сухого мартини», клал их на дно водки.