– Ты откуда пришел-то? – спросила меня женщина.
– Из леса. – От волнения я говорил каким-то хриплым шепотом. Воцарилась полная тишина, и я пояснил: – Я ищу свой народ.
– Ну и кого же ты своим народом называешь? – усмехнулась женщина и снова махнула мне рукой. – Да входи же! – Я продвинулся чуть дальше от порога, думая, что выгляжу наверняка не лучше бродячего пса. Женщина что-то шлепнула на тарелку и подтолкнула тарелку ко мне.
– У меня денег нет, – тихо сказал я.
– Ешь! – сердито буркнула она. Я взял тарелку и сел с ней на скамейку у очага, только огонь в этом очаге не горел. На вкус еда напоминала что-то вроде холодной рыбной запеканки или рыбного пирога, но как следует разобраться я не успел: довольно большой кусок этого кушанья почти мгновенно исчез у меня во рту.
– Так кого все-таки ты своим народом-то называешь? – снова спросила меня женщина.
– Не знаю.
– Тогда довольно трудно будет твоих сородичей найти, – заметил один из мужчин. И все они посмотрели на меня, но не в упор и без враждебности; просто на жизненном пути им попалось нечто новое, и они украдкой, осторожно его изучали. Впрочем, мгновенное исчезновение куска запеканки вызвало среди них легкое оживление.
– Ты здешний? – спросил меня второй мужчина, потирая лысину.
– Не знаю. Нас украли – меня и мою сестру. Охотники за рабами из Этры. Этра ведь к югу отсюда, да?
– Когда это случилось? – вдруг довольно резким тоном спросила меня хозяйка.
– Четырнадцать или пятнадцать лет назад.
– Так он, должно быть, беглый раб? – с некоторой тревогой шепнул на ухо своему соседу самый старый из мужчин.
– Значит, ты тогда совсем малышом был, – сказала хозяйка. Она налила что-то в глиняную чашку, подала ее мне и спросила: – А как тебя звали?
– Гэвир. А мою сестру – Сэлло.
– И все? Ты только имена и помнишь?
Я кивнул.
– А как ты в лесу-то очутился? – дружелюбно спросил меня лысый, хотя это был, безусловно, непростой вопрос, и он все отлично понимал.
Я немного поколебался и сказал:
– Я заблудился.
К моему удивлению, этот ответ их вполне удовлетворил, во всяком случае пока. Я выпил молоко, предложенное мне этой доброй женщиной, и оно показалось мне сладким, как мед.
– Может, ты еще какие-то имена помнишь? – спросила женщина.
Я покачал головой:
– Мне ведь всего год или два было.
– А твоей сестре?
– Она была года на два постарше.
– И она сейчас рабыня в Этре? – Слово «Этра» хозяйка произносила как «Эттера».
– Она умерла. – Я смотрел прямо на них; их темнокожие лица казались мне встревоженными и исполненными сочувствия. – Ее убили. Потому я и убежал.