— Муратидзе? Клеопатра Алексеевна? — спросил по-русски, оглядывая салон, на безусом лице — вежливая улыбка.
— Да.
— Слава Аллаху! Меня зовут Камалбек! Почихан ждет вас, езжайте за мной!
Они последовали за Камалбеком, объезжая центральные улицы, мимо садов, дувалов, прижимаясь к пяткам каменных холмов. Дом Почихана скрывался за глинобитным забором, на обширной территории — овчарня, конюшня, коровник, еще один дом — для семьи сына, и много различных сарайчиков. Машины въехали в ворота и заглохли.
Во дворе их ждали человек десять. На Почихане — с золотыми разводами синий халат, под ним шелковая рубаха, перетянутая солдатским ремнем, на пряжке которого, красовалась звезда Советской Армии. Голова побита сединой, на морщинистом, но все-таки холеном лице — ни тени приветствия. Ладони продеты за ремень.
— Мы к вам, а вы — к нам. — с оттенком угрозы сказал он, когда Мурка с Атамбаем вылезли из Нивы. Но вдруг вспомнил о восточном гостеприимстве и спохватился. — Всегда гостям рады! — Подошел и двумя руками пожал руку Атамбая, склонился в поклоне перед женщиной. — Зарежем барашка, разговаривать будем, кушать будем, чай пить будем. — И переходя на фарси, что-то скомандовал, щелкнув пальцами. Несколько человек отделились и ушли.
Мурка попыталась обозначить цель визита, но Почихан оборвал:
— Э-э! Куда торопиться? Шериф часто в гости приезжал, а ты первый раз! Теперь торопиться не куда! Долго, долго не куда. Может — совсем не куда! Все обсудим!
Гостей повели в дом, усадили на кошму, обложили подушками. Хозяин за дверью переговаривался со своими на фарси. Мурка тревожно спросила у Атамбая, сбавив тон:
— О чем они?
Тот, так же тихо:
— Я плохо понимаю! Кажется, обыскивают машину и вещи. Предупреждал — нельзя ехать!
— Ладно! Война план покажет!
— Головы нам отрежут! Это ясно?
— Ясно то ясно! Сначала накормят…
Вошли Почихан с Камалбеком и прилегли, опираясь локтями на подушки. Почихан нарушил молчание:
— Двадцать два года жил в Казахстане. Сначала учился, а потом и совсем остался. В Кентау работал на железной дороге, в Туркестане работал на железной дороге. А у нас шла война. Вот, сын Камалбек, в Казахстане родился. Потом вызвали меня в Афганистан. В нашем роду шурави убили старейшину — я за него. А мне всего пятьдесят пять. Зря ваши Союз сломали! Теперь здесь американцы…
Слуги внесли чай в фарфоровых чайниках, на кошму накинули свежую скатерть, сверху высыпали груды конфет, положили желтое масло, кусковой сахар, булочки. Атамбай с Муркой отхлебывали обжигающий напиток, по-прежнему говорил и говорил Почихан.