Во время очередной остановки он не стал тревожить задремавшего в кресле Кирсанова. Световые столбики индикаторов энергонакопителей уже сползи в красную зону, пора было сделать длительный перерыв, и Трегалин, включив режим подзарядки, вышел наружу, чтобы произвести сканирование и потом, успокоившись, попробовать уснуть, пока автоматика восстанавливает резерв энергии.
Он уже привычно, без внутреннего напряжения «переключился» на мысленное восприятие энергий, и почти тот час же внимание Александра привлекло странное явление, источник которого находился практически на пределе границы сферы эффективного сканирования.
Через несколько минут, сосредоточив внимание в одном направлении, Александр понял, что смутно воспринимает контур необычного предмета, имеющего нехарактерные для естественного скального образования формы. Тепло, исходящее от коры планеты, «подсвечивало» непонятный массив, который (по мысленным подсчетам мнемоника) имел около километра в длину и почти пятьсот метров в поперечнике. Внутренний взор Трегалина смутно угадывал два боковых выступа, схожие со сферами, между ними располагалась покрытая непонятными ребристыми выступами средняя часть, выполненная в форме неправильного, сплюснутого цилиндра.
Объект находился более чем в двадцати километрах от точки наблюдения, и лишь его исполинские размеры позволили Александру зафиксировать приблизительную геометрию и габариты предполагаемого артефакта.
Некоторое время он продолжал внимать своим обострившимся чувствам, пытаясь понять, на самом ли деле датчики имплантов фиксируют нечто рукотворное, или все-таки он видит скопление скал, принявших округлые формы в результате процессов естественной эрозии?
— Иван Андреевич, похоже, я нашел нечто необычное. — Александр по-прежнему стоял неподвижно, не открывая глаз.
Кирсанов вздрогнул, моментально проснувшись. Он задремал прямо в кресле, и сейчас ему не было нужды принимать сигнал на проекционное забрало шлема, он включил приемные устройства бортовой киберсистемы тоннельного вездехода; над пультом управления в воздухе тот час же возникли две сферы голографического воспроизведения, куда стали поступать данные, переданные имплантами, непосредственно из рассудка Александра.
Заинтересовавший мнемоника объект на объемной схеме окрестностей был выделен алым сиянием.
Хотя его формы угадывались смутно, частично искажаясь из-за дальности расстояния и нескольких теплых воздушных потоков, восходящих по трещинам ледника в направлении наблюдения, но все же сами очертания необычной структуры заставили Ивана Андреевича невольно вздрогнуть.