Падальщики терпеливо ждали, пока лучи солнца растопят зыбкий туман. Инстинкт подсказывал им, что сегодня они не останутся голодными.
Туман плыл над перевалом, гонимый легкими дуновениями ветерка, и в его прорехи то и дело попадали участки обожженной, развороченной земли, оплывшие от взрывов, окруженные глубокими оспинами воронок траншеи, вздыбленные взрывом бревна блиндажа, дверь которого, навылет пробитая осколками, поскрипывала на ветру, чудом удерживаясь на одной петле…
Все возвращалось на круги своя.
Пройдет немного времени, и жадные до жизненного пространства молодые побеги растительности затянут позицию погибшего взвода, земля залечит свои раны, и жизнь будет продолжаться…
Этим утром наступления рассвета ждали не только птицы. Был еще один сорт своего рода падальщиков, которые никогда не отказывались попировать на останках чужих жизней.
Этими существами были бродяги-мародеры, словно стая шакалов следовавшие за армией инсектов. Они относились к тому же роду, что и ушедшие вперед на человеческие равнины воины, но вместо того, чтобы с фанатичным упорством совершать исторический поход, они довольствовались малым, словно были тенью, бледным подобием своих сородичей.
Первым на перевал поднялся одинокий инсект, облаченный в какие-то жалкие лохмотья, из-под которых торчали фрагменты бледного, выцветшего и поцарапанного хитинового панциря. Он опирался на длинную суковатую палку, которой то и дело ковырял попадавшиеся ему в изобилии разбросанные по земле предметы.
Пройдя мимо перевернутой набок бронемашины с изрешеченным снарядами бортом, он остановился, с вялой заинтересованностью разглядывая рифленый обод огромного литого колеса. Существу явно не понравился запах плавленой резины… инсект фыркнул, с шумом выпустив воздух из ороговевших носовых отверстий, и поплелся дальше.
Дойдя до извилистой линии траншей, он замер, озираясь по сторонам. В тусклом взгляде выпуклых фасетчатых глаз не было ни злорадства, ни торжества победителя, ни жалости. Этот представитель расы насекомоподобных существ вел практически полуживотный образ жизни. Все, что еще заботило старого инсекта, — это кусок пищи да, может быть, некоторые полезные и красивые вещи, которые он мог бы впоследствии обменять на еду.
Встающее над горами солнце уже поднялось достаточно высоко, его лучи начинали заметно припекать. Инсект беспокойно огляделся. Скоро тут должны были появиться конкуренты в виде крикливых, жадных птиц и других, похожих на него, оборванцев, которых он обогнал на пыльной, ведущей к хребту дороге.