- Значит, ты с нами? - спросил Кирилл, вставая. - Идем, Паша, вельбот готовить. Бань, ты как?
Акимов помотал головой.
- Я с Лукой Петровичем. Как он, так и я.
- Минуточку! - сказал Остерман. - Кира, ты не понял. Я остаюсь.
Кирилл снова опустился на рундук.
- Ты же сказал~
- Да, я сказал, что такого не может быть. Потому что Одесса уже не та. И мы уже не те. Но она на старом месте, Кира. Никуда не делась. Это мы куда-то делись, понимаешь? И если можно вернуться на старое место, то почему нет?
- Мое место - дома, - сказал Кирилл. - Поздно что-либо менять. Мой дом в Галвестоне. Да, это не Одесса. Но я должен вернуться домой.
- Если бы я умел молиться, то всех богов просил бы, чтоб помогли тебе добраться, - сказал Илья. - Но я просто буду пить эту мерзость, что варит Петрович. Буду ее пить, как самый лучший ром, и поднимать тост за тебя. И за тебя, Паша. Чтобы у вас - ну, ни малейшего шторма! Чтобы только попутный ветер. Чтобы рыбы сами прыгали в вашу лодку, уже жареными. И чтобы вы сошли на берег живыми и здоровыми. Буду пить, потому что тост - то же самое, что молитва.
Наверху загремели, раздвигаясь, створки угольного бункера. Послышались голоса матросов: «Давай кидай, лови давай~»
- Грузятся, - сказал Кирилл. - Нам тоже пора грузиться. Пока еще погода держится, надо идти. Паша, ты точно решил? Может быть, тоже с ними? Обратный билет первого класса и все такое?
- Нет. Я домой спешу, - сказал Орлов.
* * *
Пока наполнили балластные бочонки морской водой, да пока поднимали и ставили мачту, да расправляли парус, да попутно распихивали груз, чтоб не мешался, - время пролетело в хлопотах, и, обернувшись, Орлов поразился тому, как далеко их отнесло от кораблей. Отсюда они казались такой ладной и мирной парочкой - один черный, другой белый, один пошире, другой поуже~
- А знаешь, - сказал Кирилл, пропуская фал паруса через блок, - я себя виноватым чувствую. Вроде все пашут, а мы их оставили. Они там все черные от угля, а мы тут~ Брикеты, это же страшное дело. Хуже не придумаешь. Лепят их из крошки угольной и какой-то смолы, потом руки волдырями пойдут. Вот и еще Петровичу работа~
- Долго будет идти бункеровка?
- Как получится. Пока под крышку не забьют все трюма. Ты же сам слышал, путь неблизкий. Ладно! - Кирилл поплевал на ладони и потянул фал, поднимая парус. - Они там сейчас, наверно, тоже о нас говорят, что это мы на месте болтаемся. Не болтаемся. Сейчас пойдем!
Парус захлопал, наполняясь ветром, и вода зашумела под выпуклым бортом вельбота.
Орлов уже знал, из прощальных слов Беренса, что в этих местах сильное течение. Оно и без помощи попутного ветра принесет их вельбот к берегам Юкатана, а там повернет к северу, в залив, теряя силу, и окончательно ослабнет только близ дельты Миссисипи. Беренс говорил что-то еще о том, как важно не отклониться к востоку на этом течении, потому что восточнее его проходит Гольфстрим, и тогда вельбот вынесет к Флориде - но это уже было не так важно. Орлов думал только о том, что ему предстоит снова увидеть тот самый берег, с которого он начал свой путь на Кубу. Тот самый берег, куда уже прибились десятки лодок с беженцами, кто удачно, кто не очень. И тот самый берег, где, наверно, до сих пор бродит вдоль прибоя полковник Гонсалес. Нет, не Гонсалес~ Как же его звали, того свирепого мексиканского полковника?