* * *
По злой иронии, первая кассетная боеголовка, разделившаяся над северной частью форта на множество свободно падающих зарядов, накрыла именно тот район, где располагался вход в ремонтные мастерские.
Саша не успела понять, что они попали в зону ковровой бомбардировки. Вой истребителя внезапно сорвался на высокочастотный визг, и она почувствовала, как пол под ногами заходил ходуном, а все пространство за покосившимся дверным проемом вдруг встало на дыбы, покрывшись черно-оранжевыми выбросами разрывов.
Николай, который за секунду до этого сидел на корточках, резко выпрямился, словно в его ногах вместо мышц были пружины, и повалил Эйзиз на пол, упав поверх Саши…
Жаркая, удушливая волна смешанного с осколками воздуха ворвалась в тамбур, выбив неплотно прикрытую внутреннюю дверь, и Саша едва не закричала, явственно ощутив, как мягко, податливо дернулось прикрывшее ее тело фон Риттера…
— Коля!.. — в непередаваемом ужасе вскрикнула она, выбираясь из-под обмякшего тела. — Коля!! — она вскочила, не обращая внимания на заунывный посвист не закончивших своего рикошета запоздалых осколков, и попыталась перевернуть Николая, но правая рука с кибернетической кистью не слушалась ее.
Эйзиз машинально согнула локоть и увидела на месте механической кисти лишь развороченную искусственную пеноплоть да изуродованные тяги сервоприводов, из перебитых соединений которых сочилось густое масло…
Тогда, до крови закусив губу, она, действуя одной рукой, перевернула Николая, страшась увидеть его лицо…
Куда подевалась в эти секунды резкая, нетерпимая, надменная Ледышка, что давно считала саму себя лишь хорошо отлаженным механизмом для профессионального убийства?
В этой искалеченной, обессиленной женщине, которая, глотая слезы, пыталась окровавленными пальцами левой руки нащупать пульс на горле фон Риттера, никак нельзя было узнать лейтенанта Эйзиз. Слишком много человеческого горя и отчаяния читалось в ее глазах, слишком много позабытого, женского вернулось в ее сознание за последние мгновения…
Это было если не второе рождение, то горькое, запоздалое возвращение генетической памяти…
Веки Николая чуть дрогнули.
Он медленно открыл глаза, ничего не соображая от контузии и саднящей боли в спине.
Из тумана беспамятства выплыло бледное лицо Саши в обрамлении погнутого обода гермошлема, из-под которого выбилась слипшаяся прядь волос.
Он хотел что-то сказать, но из горла вырвались лишь хриплые булькающие звуки.
— Коля… — она склонилась над ним так, что ее участившееся дыхание обожгло его лицо. — Не шевелись… У тебя пробит скафандр на спине… Осколки…