Он отпустил ее, подобрав свою винтовку, а Саша взяла его руку и закинула себе на плечо, пытаясь поддержать, потому что чувствовала — он ранен намного серьезнее, чем пытался показать ей, и вот-вот упадет…
Они медленно вышли из развороченного тамбура и, поддерживая друг друга, скрылись во мраке подземных складов.
Во дворе форта вновь загрохотали разрывы, и южная стена вдруг задрожала, оседая кучами дымящегося щебня.
16 мая 3971 года. Везелвул. Бункер под развалинами уничтоженного форта
В подземельях старой колониальной тюрьмы гнездилась вязкая, осязаемая тишина.
С арочных сводов бетонного бункера срывались тяжелые капли влаги, но даже звук их падения глох, растворялся в безмолвии пустых залов.
Внешний мир больше не существовал. Полчаса назад он еще напоминал о себе глухими раскатами далекого грома и едва ощутимым колебанием многометровых стен, но теперь прекратилось и это…
Саша стояла во тьме, погасив фонарь, и чувствовала холод.
Пробирающий до костей холод собственной могилы.
Справа от нее возникло бледное пятно света.
Она повернулась, спокойно, можно даже сказать — безразлично, наблюдая, как в тусклом свете подсевшего фонаря проступает контур человеческой фигуры.
Это был Николай… Ну конечно. Николай и Ваби.
Маленький мутант да Черч — вот те двое, кто не испытывал тягостной обреченности их положения. Первое, что сделал Ваби, оказавшись в относительной безопасности, — это стянул скафандр и, устроив из него нечто среднее между гнездом и постелью, моментально уснул, демонстрируя полное безразличие к окружающему миру своим громким сопением.
Черч, повертевшись под ногами людей и немного поскулив, улегся рядом с ним. Прижавшись мокрым боком к спине Ваби, он тоже засопел.
Пятно света приблизилось, высветив блестящие лужи у ног Эйзиз.
Николай шел неестественно выпрямив отшибленную спину. Два осколка все же прошли сквозь скафандр и бронежилет, но, к счастью, раны оказались несерьезными — они больше походили на длинные порезы.
«К счастью?.. — горько подумала Саша, наблюдая, как Ваби обходит лужу. — Быть может, он сейчас завидует Линксу, который не приходил в сознание с того самого момента, как его изорвало гранатным взрывом? Или это я завидую тем, кто пребывает в небытии?»
Она внутренне содрогнулась, поймав себя на мысли, что впервые ее преследует настоящий страх…
Эйзиз не привыкла лгать самой себе. Она тысячи раз смотрела в глаза смерти, но то было совершенно иное чувство… Когда идет бой и время измеряется миллисекундами, умереть не страшно — избыток адреналина в крови топит в себе здравый смысл, и все выглядит совсем иначе…