– Это чей дом? – сказал Кирилл
– Какой-такой дом? – спросил автоматчик.
Кирилл вынул из кармана кадастровый план, ткнул в него пальцем и пояснил:
– В том-то и дело. По кадастру тут навес для сельхозтехники, а вот – стоит дом.
Автоматчик вынул из рук русского кадастровый план и бросил его себе под ноги:
– Ну так иди в суд и докажи, что тут не навес.
Калитка захлопнулась.
* * *
Кроме старого завода, было еще два участка, оба к югу от Торби-калы, но поменьше и не такие удобные, и кроме этих двух участков, был еще один, который захотели осмотреть турецкие строители. Этот участок находился высоко в горах и не имел отношения к заводу, но турки знали, что президент Кемиров строит на этой горе современный подъемник, – и почему бы не построить там пятизвездочный отель?
Участок находился в Бештое, и они полетели в Бештой на вертолете. Кирилл заподозрил, куда они летят, когда они миновали авиабазу, и стали спускаться к белой крепостной стене, утопающей в ежевике и проволоке.
Штрассмайер сообразил это только тогда, когда они сели.
Остов крепости Смелая возвышался в лучах заходящего солнца, как гигантский мусорный бак, который уличные мальчишки опрокинули на бок, да и развели пожар. Третий этаж обвалился весь: он просыпался вниз завалами щебня, и вместе с ним до земли рухнуло все правое крыло. Нижние этажи, царской постройки, с каменными стенами полутораметровой ширины, глядели выбитыми окнами, а кое-где и между окон зияли проломы. Стены были покрыты татуировкой пуль.
Кирилл поднялся по широкому мраморному крыльцу, засыпанному щебнем от рухнувшего козырька, и оказался в просторном холле. Лестница, уходившая в разверстое небо, висела на кусках подкопченной арматуры, как мясо на переломанных ребрах, из неба торчала верхушка горы и решетчатые опоры новенького подъемника.
Кирилл присел на корточки и рассеянно подбросил в ладони кусок штукатурки с налипшим на нем камнем.
– Господи, – выдохнул за спиной Штрассмайер, – у них что, были пушки?
– «Шмели», – сказал Кирилл, – это стандартная тактика спецподразделения при штурме боевиков. Всаживаешь в окно «шмель», подавляя огневые точки противника оружием неизбирательного действия. Термобарический взрыв выжигает все в радиусе тридцати метров. Они всадили в окна восемь «шмелей».
– И охрана вашего вице-премьера отбила такую атаку? – изумился Баллантайн.
Он обернулся. Белокурый тролль Хаген и черноволосый джинн Ташов стояли у обрушившейся стены, молчаливые, неподвижные, и заходящее солнце словно кипело на вытертом стакане подствольника, навинченного на автомат за плечом Хагена. Чуть поодаль стояла шеренга затянутых в камуфляж бойцов.