— Понимаешь, Вангар, — устраиваясь поудобнее на соломе и не обращая внимания на странную оговорку, начал я свой рассказ. — Когда мы, представители рода Властелинов, достигаем определенного возраста, то приобретаем возможность оборачиваться. Но если молодой Властелин не прошел предварительное… ну, обучение, скажем так, то он может сойти с ума после обращения. — Я говорил тихо, вспоминая, что было написано по этому вопросу в прочитанных книгах. — А сам понимаешь, сумасшедший Властелин — это угроза для всех. И для темных и для светлых.
— А для темных с какого бока? — удивился Вангар.
— А для темных… — задумчиво протянул я. — Понимаешь, светлый, сумасшедший Властелин хочет только одного — убивать. И неважно кого…
Я отвернулся и опустил глаза. Да, ему все равно. Однажды, еще на заре становления империи, один из сыновей Нагрина Завоевателя не удержался и обернулся раньше времени. Не знаю, кому и чего он хотел доказать, но после этого Нагрину пришлось разворачивать всю армию и воевать с ним. Завоеватель тогда потерял почти половину всех своих людей, пока добрался до сумасшедшего отпрыска. И северные провинции еще лет пять были безлюдны. Тогда погибла и жена Нагрина. Она находилась недалеко от своего сына, когда тот обернулся…
— В нашей семье однажды так было, — тихо сказал я в пустоту. — Поэтому я перепугался насмерть, узнав, что обернулся.
Воин не стал ничего говорить. Он просто положил руку мне на плечо и чуть-чуть сжал..
— А где же мы находимся, и где остальные? — решил прервать неприятный разговор я.
— Где находимся? — Воин задумчиво поглядел на потолок, словно там был написан ответ. — В Южном Харноре находимся. В рабских бараках уважаемого Махруда.
— Где? — аж поперхнулся воздухом я. Не думал, что повторю судьбу дедушки.
— В рабстве, — коротко ответил Вангар. — А остальные… Тайма, Амата и Аэлин — в женском бараке, Торм и Шамит — в бараке для нелюдей. А вот мы — здесь.
— А почему тогда я здесь? — удивился я.
— Да маг нашего «уважаемого» хозяина сказал, что ты — человек, — ехидно ответил светлый. — С некоторыми магическими способностями, но — человек.
— Вот идиот, — протянул я. — Хотя… мы должны за это сказать ему «спасибо».
— Угу, раз пять, — согласно кивнул предводитель.
— И… сколько мы здесь? — Боль постепенно уходила, хотя слабость еще была. А вот есть хотелось просто немилосердно!
— Именно здесь — три дня. И четыре плыли на корабле.
Лекк хар'рам ос'ирит! Это что, я семь дней провалялся без памяти? Теперь понятно, отчего живот так подводит.
Наш разговор прервал скрип открывающейся двери. В темное помещение ворвался сноп ослепительного света, заставив прищуриться всех обитателей немаленького строения.