Но по мере того как их взаимное физическое влечение посредством постоянного тесного общения день за днем перерастало в настоящий союз тела и духа, Маргарита начала понимать, насколько сложным, неоднозначным человеком был ее любовники, как умело маскировал себя настоящего. Разумеется, то, что он менял женщин как перчатки, не было вызвано суровой необходимостью, связанной с его службой у короля, но бессердечным соблазнителем он тоже не был. К тому моменту как Сен-Мартен признался Маргарите в том, что ведет двойную жизнь, он уже раскаивался в том, что послужил причиной ее падения.
Когда она призналась ему в ответ, что испытывает раскаяние из-за того, что увела маркиза от жены, он открыл ей удивительную правду: маркиза Сен-Мартен, которую все так жалели из-за постоянных измен мужа, на самом деле сама имела любовников. Их брак был заключен из чувства долга. Такое положение вещей ни он, ни она не рассматривали как трагедию и по взаимной договоренности вели каждый свою жизнь, и оба оставались довольны.
Филипп встал с кровати, накинул черный шелковый халат и подошел к двери. Маргарита не отрывала от него взгляда.
– Я буду скучать по тебе, – сказала она. – Если ты задержишься, я выбегу на улицу и буду кричать, пока ты не отзовешься.
Филипп остановился на пороге и приподнял бровь.
– Боже мой, не верю в эту чепуху. Так поступала только одна женщина на моей памяти, и то у нее было что-то не то с мозгами.
– Бедняжка. Однако я сомневаюсь, что тебя в ней привлекали ее мозги.
– Дождись меня, – с чувственным обещанием в голосе сказал ей Филипп.
– Может…
Он послал ей воздушный поцелуй и вышел за дверь.
Как только маркиз закрыл за собой дверь спальни, улыбка сошла с его лица. Он потуже затянул пояс халата и спустился на первый этаж. В это время суток не приходят в дом, чтобы сообщить хорошую новость. С мрачной решимостью Сен-Мартен готовил себя к тому, что сейчас ему предстоит услышать. Теперь, когда кожа его еще хранила запах секса и Маргариты, он особенно остро ощущал ее присутствие в своей жизни. Маргарита не давала ему потерять связь с тем добрым, человечным, что еще теплилось в нем, со всем тем, что, как он боялся, он успел утерять за те годы, что притворялся тем, кем не был на самом деле.
Дверь в гостиную была открыта, и Филипп вошел, не замедляя шага, ступив босыми ногами на ковер с толстым ворсом, казавшимся особенно теплым и мягким после холодного мрамора холла.
– Тьерри! – удивленно воскликнул Сен-Мартен. – Сегодня вечером ты должен был явиться с докладом к Дежардану.
– Я был у него с докладом, – ответил молодой человек, щеки которого все еще горели румянцем после быстрой езды. – Именно поэтому я здесь.