Бич посмотрел на длинные глянцевитые косы и белоснежную кожу Шеннон.
— Вначале я думал, что ты так часто купаешься потому, чтобы приятно выглядеть в моих глазах. Но потом я понял, что в этом — твоя сущность… Мята и свежая вода, мед и сливки…
Рука Бича медленно двигалась, лаская чувствительные места ступни. Шеннон тихонько застонала и выгнула ступню,
— Щекотно? — спросил Бич.
— Н-нет… Не очень.
— А если так?
Бич нагнулся и провел ртом по своду стопы. Дойдя до прежнего места, он легонько куснул зубами ее кожу.
Шеннон ахнула, поняв, насколько чувствительным было это место.
— Я делаю тебе щекотно? — спросил Бич.
— Нет, — прошептала она, глядя на него широко открытыми, блестящими глазами. — Просто я никогда не знала, что мужчина может целовать женщину в этом месте.
— Но тебе нравится это?
— Да…
Трепет пробежал по телу Шеннон. Она снова вскрикнула, когда Бич стал ласкать вторую ступню. Эта ее реакция вызвала ответный импульс в могучем теле Бича.
— Видишь, как много ты не знала о любви, — сказал Бич, глядя на Шеннон жадным взором. — О ее сладостном вкусе и потаенных точках, в которых рождается страсть. Я намерен изучить все такие точки у тебя, сладкая девочка. А когда мы устанем настолько, что будет трудно дышать, я засну, находясь в твоем теле, и проснусь, ощущая вкус твоего языка… И мы все начнем сначала — трогать и ласкать друг друга…
Многого из того, что говорил Бич, Шеннон не понимала, но это было и не важно. Чувственный блеск его глаз и ласковые прикосновения его широких ладоней говорили о том, что было самым главным в этот момент. Не важно, что Бич был таким огромным и сильным, не важно, что его сотрясало неукротимое желание, — ей было спокойно и безопасно с ним.
С любопытством глядя на Бича, она позволила ему расстегнуть ее рубашку и выпустить из заточения упругие груди. Соски превратились в твердые пирамидки еще до того, как Бич их коснулся. Это объяснялось, видимо, тем, что она прочла восхищение в подернутых дымкой глазах Бича. Его голова опустилась к грудям, он приоткрыл рот, и Шеннон в смущении ощутила, что он втянул сосок в рот.
— Бич…
Он издал нечленораздельный звук, выражающий, очевидно, вопрос, но маковку груди не выпустил изо рта. Его язык энергично двигался вокруг затвердевшего соска.
Ритмичные движения ртом посылали сладостные токи во все уголки девичьего тела. Пальцы ее зарылись в копну волос Бича и, казалось, хотели плотнее прижать его голову к груди. Она не могла ни дышать, ни думать, лишь ощущала движения его рта и твердость своих сосков, которые становились все тверже при каждом новом прикосновении языка.