Поначалу, когда он вернулся из ссылки, казалось, двадцать лет упали с плеч. Но — лучшие места были заняты молодыми полководцами, славными победами не над турками и татарами, но — битьем весьма недурной европейской армии. И он вернулся к тому, с чего когда-то начинал — к строительству крепостей. И тут стало твориться неладное. Некто Сипягин притащил ворох чертежей, с пеной у рта доказывал, что крепостям стены не нужны. Миних с ним вежливо не согласился. А потом пришел приказ Петра с контрассигнацией — строить по тенальной системе. Рвы, капониры. И никаких бастионов! Даже прекрасных многоярусных башен, как у некоторых европейских радикалов наподобие Монталамбера, не было. Земля и сталь! А вместо камня — бетон. Миних прикидывал так и этак — получалось очевидное уродство. Однако уродство эффективное. Фельдмаршал строил укрепления по новой системе. Удовольствия же от созерцания новых крепостей уже не получал. И понемногу начинал этой службой тяготиться.
Поэтому когда около года назад к нему с обыкновенной застенчивой бесцеремонностью явился его сибирский знакомец князь Тембенчинский, и рассказал о планируемой операции против Турции — причем в подчеркнуто сдержанном тоне, фельдмаршал сердцем прочитал недоговоренности. И дернул за все веревочки наверх, которые у него еще оставались. В том числе — за самого Тембенчинского. А заодно лично явился к царю и честно выложил свои солдатские мысли.
— Десант в Босфор дело рискованное, — сказал он, — а потому, государь, негоже отправлять туда молодого, растущего генерала. Или того, кто уже достиг вершины, но еще много лет может водить полки. Солдат можно обучить новых. Хороший же полководец — дар божий. Если неудача — кем заменить, скажем, Румянцева? Послать кого не жалко — загубит операцию. В таких делах все висит на командире. А я, хоть и старик, еще одну кампанию вынесу. Да и — хочется уйти со славой. Много я людей за свою карьеру отправил на смерть. Не повел, это ладно бы — а именно послал. Мне скоро отправляться туда. Вверх или вниз — неважно, солдаты есть везде. И я подозреваю, что полководцев, умерших в своей постели, они не слишком уважают…
Так он стал командующим десантным корпусом при Черноморском флоте. Корпус предстояло обучить, а флот построить. Потом были боевые испытания под Очаковым, стычки с турецким флотом в Керченском проливе и на Кинбурнской косе. Турецкий флот действовал избыточно осторожно из уважения к русским, уже сорвавшим план войны на суше. Русский — из-за крайне малой численности. Днепровский канал, в обход порогов, Донской канал, в обход мелей, были уже выкопаны и по ним непрерывно сплавлялись баржи с припасами. Вниз по течению не требовались ни бурлаки, ни паруса, ни весла. В устье их хватали на буксир галеры и волокли по соленым хлябям туда, куда Миних показывал пальцем. На месте их прикапывали на мелководье, в качестве пристаней, или вытаскивали на берег и использовали под жилье и склады. Рядом насыпался вал, откапывался ров, ставилась стволами в море тяжелая батарея — форт готов, место занято, турецкий флот тут больше не пристанет. Новые города называли, согласно традиции, немецкими именами.