«Я убью тебя, сука!»
«А ты достаточно крут для этого?»
Самое интересное заключалось в том, что этим монологом Катала однажды разразился в лицо Нико.
Жевун встречал товарищей метрах в сорока от скита. В этот предутренний час он казался изваянием. Об этом и сказал Катала еще издали. Оба не сдержали улыбки, обмениваясь рукопожатием. Нико был более сдержан. Он покачал головой, глядя на приятелей, и снова обозвал их придурками. Но они вместе, снова втроем, и это уже хорошо. Если откажется Жевун от продолжения, Нико даже одобрит его решение.
— Вижу, вооружился, — сказал Катала. — Может, тебе чего-нибудь полегче дать?
— Да нет, — он крепче сжал «куверт», — это трофейная. К тому же снайперская винтовка мне пригодится.
— Есть план? — спросил Нико.
— Убрать Вергельда — не проблема. Уйти от преследования тяжело. В Абеше у нас поддержки нет, а до столицы больше семисот верст, на машинах не уйти. А на самолете запросто. Можно ночью тихо взять Вергельда, но тихо запустить двигатели самолета не получится. Здесь помозговать надо. Про его команду я могу сказать одно: с виду сплоченная, а внутри гниль. Если ударить как следует, команда расколется. И Вергельд знает об этом. У него самолет на парах стоит.
— Значит, об этом знают все.
— Да. Может быть, мы как раз вовремя подоспели. Знаешь, это как вдесятером тащить бревно: каждый подседает, чтобы не ему было тяжело, а соседу.
Он помолчал.
— Голову бередит схема: здание диспетчерской и я наверху, как на вышке, с этой винтовкой держу подступы к самолету. Подумай, Алексей. А мне пора, — заявил Жевун, вставая с камня. — Встретимся через пару дней. Я специально такое время выбрал: утром поселок спит крепко, пушкой не разбудишь, — ответил он на немой вопрос Каталы. — К тому же ночью страшно. Очень страшно, — понизил он голос. — Аж живот крутит. Телефон я не возьму. Пусть остается как запасной вариант. Ты только не забывай его подзаряжать.
— Об этом не беспокойся, — заверил товарища Катала. — Я каждый день в скит наведываюсь.
Он растерянно смотрел вслед Жевуну, неузнаваемому, чужому. Он что-то недоговорил, недосказал, словно стеснялся какой-то ущербности. Одним словом, вдаль уходил совсем не тот человек, которого когда-то знал Катала. Он обменялся красноречивым взглядом с адвокатом. Похоже, их мысли было не отличить. Но Катала не был бы собой, если бы не оставил последнее слово за собой:
— Сволочь, он испортил мне настроение.