Арман Ришпен встречал его с обязательной табличкой с именем прибывшего гостя. Он просто придержался правил, когда в своем офисе распечатал на принтере всего два слова, растянувшиеся от одного края листа бумаги до другого: «Алексей Николаев». Нико решил подыграть старому приятелю. Его глаза пробежали по стройному ряду встречающих, на короткий миг встретились с голубыми глазами Армана и побежали дальше. Периферийное зрение подарило ему несколько мгновений удовольствия, которые он сохранил в своей памяти. Ришпен только что не пустил слюну. Николаев точно описал его чувства: будто ты пожал руку улыбчивому человеку, который предварительно поковырял ею в заднице.
Он откровенно дурачился, изучая таблички, и давал Арману шанс: я прочитал свое имя, и оно меня вроде как не заинтересовало.
Ришпен опустил прозрачную папку-файл с вложенным в нее листом бумаги и грубо окрикнул гостя, называя его полным именем:
— Эй, ты, сволочь!
— Арман! — расплылся в улыбке Николаев.
Они обнялись, похлопали друг друга по спине.
— Ты на машине? — спросил гость.
Ришпен покачал головой:
— Нет.
— Отлично! — обрадовался адвокат. До Парижа всего-то пятнадцать километров, но в это время суток в дорожной пробке можно было застрять на час, а то и больше.
Они вышли из терминала и сели в бесплатный автобус, который отвез их к линии «С» аэропорта, называемой «железнодорожной». На перроне они не простояли и пяти минут: подошел поезд «С2», отправляющийся до Парижа каждые четверть часа, и короткое, но незабываемое путешествие до мировой столицы моды началось.
В адвокатской конторе Армана Ришпена, порог которой Николаев переступил всего через час после прилета, на него нахлынули воспоминания: пару лет назад на столе в приемной он очень близко познакомился с секретаршей Ришпена по имени… Черт, он забыл ее имя; и напрасно морщил, вспоминая, свой лоб. Но черт с ним, с именем. На ее месте сидела другая секретарша. Она смотрела на гостя так же, как и та, безымянная. Нико отметил, что его габариты произвели на француженку впечатление. Вряд ли она оперировала цифрами, окидывая его взглядом с ног до головы, — косая сажень в плечах, о чем еще говорить?..
Ришпен провел гостя в свой кабинет и предложил вина. Николаев сморщился:
— Ты же знаешь, Арман, я не люблю вино, пусть даже с лучших французских виноградников.
Хозяин офиса вспомнил о пристрастиях русского гостя и налил в пузатый бокал коньяка. Николаев осушил его в два глотка и причмокнул губами:
— Вот это совсем другое дело.
Они успели поговорить о деле в поезде, устроившись в мягких креслах друг против друга. Из поезда же Ришпен сделал телефонный звонок и, потрепавшись немного на спортивную тему, пригласил абонента к себе в офис. И вот сейчас он, выпив вина и посмотрев на часы, сказал: